Малиновка поёт лишь о любви...
Шрифт:
Запечатав письмо четырьмя печатями, Рик приказал позвать Адалмера, и когда секретарь явился, велел написать письмо его величеству.
– Какого рода письмо, милорд? – деловито спросил Адалмер, усаживаясь за стол, расстилая пергаменты с вензелями и расставляя письменные принадлежности, которые притащил с собой в деревянном плоском ящике.
– «Вашему величеству… - начал надиктовывать Рик, и секретарь проворно засновал пером, - … покорнейше прошу принять подателя сего послания лично, без свидетелей, так как сведения, что он вам сообщит, касаются семейства
Адалмер взглянул на Рика, и тот кивнул:
– Догадался правильно, поедешь ты.
– Что-то случилось, милорд? – спросил юноша, хмуря брови. По нему было видно, что он так и горит желанием помочь.
– Ничего не случилось, - ответил Рик, думая о своем. – Но я надеюсь на твою преданность…
– Можете не сомневаться, - пылко заверил Адалмер. – Только прикажите – и я все выполню.
Рик посмотрел на него с улыбкой и спросил:
– Почему ты служишь мне с таким рвением?
Юноша смутился, а потом вскинул голову – горделиво, словно был принцем крови, а не секретарем на посылках.
– Если милорду угодно, - сказал он, - вы для меня – живой пример…
– Военной доблести? – спросил Рик. – Это не самое главное.
– Нет, вы пример – что и младший сын может достичь высот.
Рик взглянул на него внимательно и испытующе, и Адалмер пояснил:
– Я всегда считал, что не смогу стать рыцарем, потому что очень слаб. Это говорила моя мать, мой отец, мои братья – все говорили. Но ведь и вы были слабы, а доказали всем обратное.
– Хочешь стать рыцарем?
Это казалось невероятным, стоило лишь посмотреть на тощие руки и ноги парня. Сам-то Рик, несмотря на увечье, был словно сплетен из стальных канатов, но Адалмер…
– Нет, милорд, рыцарь из меня не получится, - покачал головой секретарь. – Но это не мешает мне восхищаться вами. Вы бросили вызов всему миру и победили. Такой пример перед глазами – это огромное дело, скажу вам. К тому же, хоть я и служу у вас недавно, я вижу, что вы – хороший и благородный человек. Что может быть большей честью, чем служить благородному и честному человеку?
– Благородному… - с досадой повторил Рик, думая, что вовсе не благородно он поступил с Дьюллой. – Хорошо, теперь дело. Передашь письмо, что написал, в королевскую приемную. Его должны направить королю для прочтения в этот же день. При личной встрече отдай его величеству вот это письмо, - он протянул запечатанный конверт. – И постарайся, чтобы он прочитал его при тебе. Это письмо очень важно. Никому не говори о нем, спрячь, не доставай и даже не думай о нем до времени.
– Я понял, милорд, - сказал Адалмер очень спокойно. – Когда мне отправляться?
– Сегодня же.
– Тогда через час я буду готов выехать, - секретарь собрал письменные принадлежности. – Сохраните пока письмо у себя, я вернусь за ним.
– Возьмешь четырех человек охраной, - велел Рик.
– Двух, - тут же поправил его Адалмер. – Четыре – будет слишком подозрительно.
– Четырех, - повторил Рик. – Возьмешь еще шкатулку с золотом. Заплатишь налоги на месяц вперед.
– Слушюсь, - Адалмер поклонился и вышел, и Рик сразу же запер за ним дверь, опасаясь прихода Дьюллы.
Через час секретарь явился, чтобы забрать шкатулку и письмо, и отбыл в столицу. Воспользовавшись его отъездом, Рик тоже уехал и вернулся лишь к полуночи, крадучись поднялся в кабинет и переночевал там, ничуть не сомневаясь, что кузина не пожелает остановиться на достигнутом.
Он боялся, что не сможет заснуть, но – удивительно! – не только заснул сразу же, но и сладко проспал до самого утра.
Неделю он старался находиться с Дьюллой как можно меньше, но кузина сама, как будто успокоилась и выглядела умиротворенной и счастливой. Рик почти поверил, что все закончится хорошо, когда в пятницу вернулся Адалмер с ответом от короля.
Его величество любезно признавал незаконнорожденную Дьюллу дочерью барона Шера и приглашал леди Шер ко двору, чтобы стать фрейлиной принцессы. Уже в спальне Рик перечитал приглашение три раза и замер, глядя на пламя свечи.
Он не заметил, как замял край письма, слишком крепко сжав его. Вот и все, закончилась счастливая жизнь в замке Свон. Май закончился, малиновка встанет на крыло и полетит. Как далеко? Очень далеко и очень высоко, он был в этом уверен. Так высоко, что ему не подняться до ее высот.
Стук в двери заставил его вздрогнуть, и, повинуясь непонятному порыву, он спрятал письмо в шкатулку, а потом разрешил войти.
– Мне можно? – Дьюлла заглянула в комнату. – Ты не занят, Рик?
– Нет, - только и смог выговорить он.
– Я принесла тебе цветы, - сказала она и вошла.
Комнату наполнил аромат роз, которыми был полон подол ее платья. Цветы она срывала под самую чашечку – только едва распустившиеся бутоны.
– Это чтобы сладко спалось, - сказала Дьюлла. – Я высыплю их в вазу. Леди Кандида рассказывала, что так делала твоя матушка.
– Да, - прошептал Рик, глядя на нее, не отрывая взгляда.
Сейчас Дьюлла была прекрасна, как небожительница – с распущенными косами, в темно-зеленом платье. Она украсила лиф цветами и вплела в боковые пряди незабудки и плющ. И полный подол роз…
– Остановись! – воскликнул Рик, и девушка послушно замерла, не выказывая ни удивления, ни испуга. – Ты похожа на святую Кассильду. Дай полюбоваться тобой…
– Конечно, любуйся. Разве я могу запретить тебе это? – ответила она с улыбкой. – А кто такая святая Кассильда?
– Удивительная красавица, которая помимо красоты была наделена небесами еще и добрым сердцем, - объяснил Рик, не отрывая от нее глаз. – Она тайком от мужа носила нищим хлеб в подоле платья, но однажды муж застал ее за этим и спросил, что она несет. Святая Кассильда испугалась и солгала, сказала, что несет розы. Муж велел ей открыть подол, а когда она это сделала, из подола посыпались розы. По воле небес, хлеб превратился в розы, и ложь стала правдой.
– Красивая легенда, - согласилась Дьюлла задумчиво. – Но зачем такой муж, если он не разрешает подать нищим кусок хлеба? И которого надо бояться?