Мальтийское Эхо. Продолжение
Шрифт:
– Если вернешься к себе... неужели лекции будешь читать далее изо дня в день? Это не путы?
– Возможно. Одну-две лекции в неделю. Это нормально для хорошего, интересного спецкурса. Или двух-трех дипломников лучше возьму... А пока вот поживу недельку-другую в усадьбе, мне ваша компания очень нравится: ты, пани Мария... все. Если будет случай снова окунуться с головой в приключения как на Мальте и Сицилии, да еще такие, - он не смог подобрать "какие", поэтому поднял большой палец, - только позови! Примчусь!
– Что ж... Будешь фельдмаршалом в запасе. И иногда поручиком для особых поручений. Гвардии поручиком, - очень грустно пошутила Вера.
– Вот это с удовольствием! Я еще клады люблю и умею искать. Парочку ведь вот нашел.
– Один. Пергамент, - улыбнулась Вера.
– Другой - ты!
– Андрей нежно поцеловал подругу.
– Я снова любовница. Как свежая лошадь на старинных почтовых станциях.
– Ну зачем ты так. Любовница - хорошее слово.
– Одолженная у Любви?
– она губами поцеловала бабочку.
– За высокую цену! Нежная моя Королева, ты ведь прекрасно понимаешь: если хочешь оставить бабочку легко порхающей - не трогай ее крыльев.
– А может, ты просто боишься стартовать на длинную дистанцию?
– вновь нахмурилась молодая женщина.
– И это тоже. У меня не такое легкое дыхание, как у тебя, - спокойно ответил мужчина.
Они устроились в уютном уголочке в ожидании рейса до Санкт - Петербурга.
Вера Яновна пробормотала:
– Ожидать придется почти три часа.
– И после паузы.
– Ты извини меня, Андрей, за бабскую болтовню о... планах. Я не буду тебе сейчас досаждать.
– Ты не досаждала. Диванчик мягкий, я, пожалуй, поразмышляю чуток. Этак вяленько, - сказал Андрей Петрович.
– Хорошо. Я пойду в Duty Free.
– Удачи!
– напутствовал мужчина.
Верочка "прошоппинговала" по залам огромного пространства "свободной торговли" около двух часов и вернулась расслабленная и довольная. Чуть взмокшие корни волос у висков и капельки пота над верхней губой и за крыльями носа свидетельствовали, что процесс был настолько увлекательным, что не давал возможности приостановиться.
– Ты опять дремал?
– она жадно пила воду из пластиковой бутылки.
– А ты очень хозяйственная, - сыронизировал Андрей, указывая на три больших фирменных пакета.
– К сожалению, нет. Такие вот "приступы" бывают очень редко в моей обычной жизни.
– И чего там вкусненького?
– он шаловливо просунул ладошку в одну из сумок.
– Именно там, куда ты столь простодушно сунул свой нос, - восточные сладости, набор специальных чаев (и успокоительных, и бодрящих), бутылка ликера на травах. Приедем домой и устроим пир.
"Домой?!" - опять тревожным эхом отозвалось в душе мужчины.
– "Хорошо, что не к нам домой"
– А в остальных двух?
– Секрет. Кое-что сразу покажу дома, другое - позже, - она поцеловала горячими губами Андрееву щеку.
А в остальных двух сумках были: халат и тапки для Андрея, наряд для восточных танцев. Вера занималась ими в университете, имела призы на студенческих веснах.
– Сон был интересный, - задумчиво произнес мужчина.
– Расскажи, - Верочка устроилась на диване, и пока Андрей Петрович рассказывал свой сон, жадно "уплетала" купленные сладости.
– Ночь. Огромная луна. На высоком холме среди черно леса дом. В окнах яркий свет. Проливной дождь. От дома вниз к озеру сбегает широкая длинная лестница. Поток воды буквально водопадом стремительно стекает по лестнице к озеру. Ветви близлежащих ив свисают над ступенями. Двое, мужчина и женщина, поднимаются по скользким ступеням, оступаются, хватаются за ветви, падают. Внизу в озере из тумана "вырастает" город, похоже, византийский. Порыв ветра распахнул створки окна в доме. Вот разбилась ваза, вот ветер разметал стопку бумаги на столе. Длинные белые шторы вылетают из окна наружу...
– Подожди!
– вскрикнула Вера, - эти шторы несет к падающим путникам огромная сова. Они хватаются за них. И... они в доме. Ветер мгновенно стих, ливень прекратился. Листки бумаги тихо плывут по лестнице к озеру.
– И туман рассеялся. Исчез город.
– И запела птичка-невеличка.
– Поразительно! Все точно! Опять совпадения,– воскликнул Андрей.
– Я скажу больше: это проникновения! Что-то твое сокровенное вошло в меня. В плоть и душу. С этими ранами...
– Подожди. Какими ранами? Ты про царапины?
– удивился мужчина.
– Ну вот, ты ничего не замечаешь по утрам... Я позже тебе кое-что скажу и... покажу... А сова и птичка-невеличка мне не приснились... Я только минуту назад... Увидела твой сон!
Когда они вошли в салон самолета, Вера Яновна попросила:
– Пожалуйста, Андрей, позволь мне сесть с краю, у прохода. Я, кажется, переела сладкого. Мутит.
– Пожалуйста, конечно, - ответил мужчина и сел на среднее место в ряду.
У окошка оказалась молодая турчанка, лет двадцати, одетая по-европейски. Через некоторое время после взлета соседки Андрея начали дремать, положив руки на подлокотники. Он невольно обратил внимание на обнаженные до плеч руки восточной красавицы. Кожа была белая, мраморная, с мелкими темными точками у корней черных волосков.
"Красиво. Привлекательно", - подумал Андрей и, повернув голову, посмотрел на загорелые со светлым пушком руки Верочки.
"Красиво. Привлекательно. Если вертеть головой, можно заметить и увлечься многим", - иронично-философски умозаключил Андрей Петрович.