Мальтийское эхо
Шрифт:
— Каковы же ваши планы, дорогой Серёжа?
Каким бы мудрым и опытным психотерапевтом ты ни был, дорогой читатель, под хирургией внимательного и острого, как скальпель, взгляда красивой и умной женщины тебе придется напрячься и «попросить анестезию». Так и Сергей, прежде чем ответить, сделал два больших глотка вина и довольно жалобно посмотрел на дядю Андрея.
— Собственно, какие именно мои планы вас интересуют? — и вновь голос спокойный и вид непринуждённо-независимый. — Завтра после полудня у меня назначена встреча на Мойке. Там в районе Певческого моста есть психоаналитический центр. Я уже с ними дважды разговаривал по телефону из Вены по поводу работы. Но… но это первый шаг. И то… Впрочем от него зависят и другие. Задача — устроиться на работу, цель — остаться жить и работать в России, мечта — открыть собственный Целительный Центр.
— Это очень хорошо! Это на векторе нашего будущего Целительного Центра, — обрадованно смягчила тон Вера. — Здесь, в усадьбе. И на вас у нас виды.
— Да, мне Ирина говорила об этом. Но весьма туманно, — рассеяно отреагировал Сергей.
— Туман рассеется через пару недель! — уверенно сказала Вера Яновна.
Европеец, любой, даже с природным русским менталитетом, не любит говорить о делах «туманных». Поэтому молодой человек вежливо, не выказывая своей заинтересованности констатировал:
— Эту пару недель мы с Ириной будем заниматься моей квартирой на Благодатной.
Все посмотрели на Иришку, Сергей тут же добавил:
— Возможно нашей квартирой. Нашей с Иришкой, — сделал паузу, посмотрев на дядю Андрея. — Я забыл, как точно звучит русская пословица про…шкуру неубитого медведя.
Он перевёл взгляд на Марию Родиславовну.
— Дайте мне, пожалуйста, оглядеться… Почувствовать Родину… Встать на ноги, — с надеждой в глазах и уже по-русски горячо сказал Сергей.
— Конечно, конечно, — скупо отреагировала пани Мария.
Андрей Петрович намеренно молчал, не помогая «дружочку Серёжке» (так он называл мальчика с детства) сдавать этот первый «зачёт знакомства». «Пусть», — думал Андрей — «понапрягается. Ему теперь жить в России, и такая вот «сержантская школа» не помешает избалованному удобствами, холёному и чуть самоуверенному молодому другу из города вальсов». А сам, любя этого «юнца» и видя в нем черты Ольги, той, из его юности, те, что сейчас лечебными листьями добрых воспоминаний обертывали усталое сердце мужчины, переживал за зачетную оценку, которую выставит Снежная Королева. А она продолжала:
— Вы, Сережа, о Центре на Мойке упомянули. В голосе вашем была не только неуверенность в трудоустройстве, но и что-то еще. Ведь так?
— Да, так. Вы прекрасно чувствуете интонацию, Вера Яновна. И точно! — молодой человек сделал паузу и продолжил. — Методы этого центра на Мойке традиционные в психоанализе: либидо, мортидо, Ид, Эго. В Вене это «священная корова» старика Фрейда. А я потому и хочу покинуть Запад, что вижу ограниченность теории Фрейда. Тем более так же, как когда-то извратили и выхолостили христианство, фрейдисты застыли на месте в научном развитии. Извините, вам, наверное, скучно слушать об этих вещах. Впрочем, мне Ирина говорила, что вы, Вера Яновна, как и она, интересуетесь эзотерикой, буддизмом и еще сакральной геометрией.
— По мере своих скромных сил, — «мяукнула», как опасная тигрица, Вера.
Ирине очень хотелось вмешаться в разговор. Она забыла предупредить возлюбленного, что сестра очень и очень образована и что может быть язвительной, но и доброй.
— Позвольте же спросить: что в современном христианстве не так, с вашей точки зрения, — мило улыбалась Вера.
— Извольте. Под толщей вр'eменных людских знаний потерялась истина Евангелия. Это — идея реинкарнации. Это стержень религиозности. Любой. Без этой идеи не объяснить почему один родился калекой, другой — здоровым, третий умер в месяц. Только карма может объяснить кто и за что получает то-то и то-то. Заработать за одну жизнь так называемые ад или рай — ни о чем не говорит.
— Умно! Я с вами согласна, — сказала Вера Яновна. — Ваша же методика целительства основана на энергетических нитях и вибрации ауры. Вы используете знаковую систему пространства. Перемещаете человека в параллельные миры. Вы — ситтер, помощник, проводник. Часто вы используете техники сновидений, медитацию и духовных двойников пациента.
Глаза Веры Яновны были полуприкрыты, она сама говорила будто во сне.
— Поразительно! Откуда вам известна моя техника? — Сергей имел вид ребенка, у которого взрослая тетя легко разгадала его загадку. — Вы читали мои публикации?
— Нет, но я сама тиснула недавно пару статеек о знаковой системе и сакральной геометрии. Это, Сережа, видите ли — моя профессия. Кроме того с вашим «дядей» Андреем буквально пару дней назад мы участвовали в одном сеансе черной магии. Помогали нам наши эфирные двойники.
— Это очень серьезно и опасно! — насторожился психоаналитик.
— Мы с вами, Сереженька, через пару неделек проконсультируемся, если что. Хорошо?
— Конечно.
— А пока своими средствами будем исцеляться.
Коварная женщина наклонилась и прошептала Сергею на ухо: «И лучше из них — концентрация на чем-то хорошем в момент оргазма».
Ухо молодого человека стало красным, но он не дал себе волю раскраснеться дальше, а улыбнулся и тихо шепнул Верочке тоже на ушко: «Прекрасно знаю».
Зато Иришка давно уже сидела с пунцовыми щеками. И только она начала успокаиваться, что ее Сережа успешно «сдает зачет» как эта «вероломная» сестрица начала шептаться с ее женихом. О чем? И что он так восторженно смотрит на нее?!
— Я изобрел гениальный прибор, — уже хвастливо сказал австрийский подданный. — Он измеряет вибрации ауры, накалы энергетический полей. Подобные есть, но мой ранжирует все по чакрам и отвечает изменением структур на экране на мои вопросы о причинах и следствиях болезни, душевного мира пациента. Но — глаза стали грустными — прибор мне не отдадут. В университете в его изготовлении участвовала целая лаборатория биофизиков, электронщиков, нейрофизиологов.
— Пустяки. Сделаем! Я попрошу Вадика поработать с вами и через 3–4 месяца будем патентовать. Или оставим в секрете.