Малыш Николя в школе
Шрифт:
– Я не могу улететь на самолёте в Америку, – сказал Жоаким. – Меня мама и на улицу-то одного не так давно пускает.
– Нам в банде трусы не нужны! – закричал Жоффруа.
Тогда Жоаким – вы бы его видели! – сказал, что он сильнее всяких там, что он храбрее всех и что раз так, то он уходит, но мы об этом пожалеем! И ушёл.
– «Здоровая смелость»? – спросил Клотер.
– Нет! – ответил Альцест, жуя шоколадную булочку.
– Все в машину! – сказал Жоффруа. – Будем обсуждать наши секретные планы.
Я был только рад, мне нравится сидеть в машине, хотя и больно от пружин, которые торчат из кресла, как у нас из дивана в гостиной, только он сейчас на чердаке, потому что мама сказала, что это позор, и папа купил новый.
– В машину так в машину, – сказал Руфюс, – только за руль сяду я и буду вести.
– Нет, это место главаря, – ответил Жоффруа.
– Я такой же главарь, как и ты, – сказал Руфюс, – и Николя прав: ты в этом наряде похож на клоуна!..
– Ты просто завидуешь, вот и всё, – сказал Жоффруа.
– Ну и ладно! Раз так, – сказал Руфюс, – у меня будет своя тайная банда, и это мы полетим в Америку помогать сироте.
– Нет! – закричал Жоффруа. – Это наш сирота, а не ваш! Если хотите, ищите своего сироту! Кроме шуток!
– Это мы посмотрим! – сказал Руфюс и ушёл.
– Неукротимая! – крикнул Клотер. – Точно, неукротимая!
– Постой, – сказал Альцест. – Не шевелись. – И он повернулся к нам: – Так какой у нас пароль-то?
– Что?! – закричал Жоффруа. – Ты забыл наш пароль?!
– Да нет, что ты, – сказал Альцест, – просто этот дурак Клотер всё время говорит разные слова, и я запутался…
Жоффруа разозлился:
– Ну и прекрасная же у нас банда «Непобедимых», – сказал он. – Какие вы «Непобедимые»? Вы «Неспособные»!
– На что неспособные? – спросил Альцест.
Клотер всё-таки подошёл.
– Так мне можно пройти? – спросил он.
Жоффруа бросил на землю свою шляпу.
– Нет, нельзя! Ты не сказал пароль! У тайной банды должен быть пароль, как в книге! А кто не знает пароля, тот шпион!..
– Ты что! – закричал Альцест. – Думаешь, я тут всё время буду стоять и слушать ерунду, которую несёт Клотер? И вообще, у меня вся еда закончилась, мне надо домой, а то я и к ужину опоздаю.
И Альцест ушёл.
– С меня хватит!.. Раз так, вам всем нельзя проходить! – закричал Жоффруа, плача под своей маской. – Вы не умеете играть, совсем! Я один… Это будет только моя банда «Непобедимых»! А с вами я больше не разговариваю!
Мы с Клотером остались вдвоём. Я ему сказал пароль; теперь он не был шпионом, и мы стали играть в шары.
Жоффруа это классно придумал – сделать банду. Я выиграл три шара!
Столовая
В школе есть столовая и есть такие, которые в ней едят, – их называют полупансионерами. Я и другие ребята – мы всегда ходим есть домой; из наших только Эд остаётся в школе на обед, потому что живёт довольно далеко.
Вот почему я очень удивился и совсем не обрадовался, когда папа и мама сказали, что завтра днём я буду есть в школе.
– Нам с папой надо кое-куда съездить, – сказала мама, – и нас не будет почти весь день. Вот мы и подумали, мой дорогой, что ты можешь разок пообедать в школе.
Я стал плакать и кричать, что не буду есть в школе, что это ужасно, что мне наверняка будет очень плохо, что я не хочу весь день торчать в школе, что если меня заставят, то я заболею, уйду из дома, умру и все будут страшно обо мне жалеть.
– Ну вот что, дружище, – сказал папа, – будь благоразумным. Это всего на один раз. Надо же тебе где-то поесть, а мы не можем взять тебя с собой. И потом, то, что тебе дадут, будет очень вкусным, уж поверь.
Я заплакал ещё сильнее и сказал, что мне говорили о школьной еде, будто в ней полно жира, и что тех, кто не ест этот жир, бьют, и что я лучше вообще не буду есть, чем останусь в школе. Папа почесал голову и посмотрел на маму.
– Что будем делать? – спросил он.
– А что мы можем сделать? – сказала мама. – Мы уже предупредили школу, а Николя достаточно большой, чтобы вести себя разумно. Да и вообще, не будет ему там плохо; заодно научится ценить то, что у него есть дома. Ну же, Николя, будь умницей, обними маму и не плачь.
Я ещё немного подулся, но понял, что это не поможет. Тогда я обнял маму, потом папу, и они пообещали привезти мне кучу игрушек. Они оба были очень довольны.
Когда утром я шёл в школу, у меня в горле стоял огромный ком и очень хотелось плакать.
– Я сегодня останусь обедать в столовой, – заявил я друзьям, а они стали спрашивать, в чём дело.
– Классно! – сказал Эд. – Постараемся сесть за одним столом.
Но тут я разревелся, и Альцест дал мне кусок своего круассана, а я от удивления перестал плакать, потому что в жизни ещё не видел, чтобы Альцест давал кому-нибудь хоть крошку от своей еды. А потом всё утро я уже и не думал о слезах – мы здорово веселились.
В полдень, когда все ребята пошли по домам обедать, у меня снова в горле встал ком. Я прислонился к стене и не захотел играть в шары с Эдом. Тут пробили часы, и мы построились рядами. Это было чудно, потому что на обед строятся не так, как на уроки, – все классы вперемешку, и ты встаёшь с типами, которых почти не знаешь. Хорошо ещё, Эд встал сразу за мной. Вдруг тот тип, что стоял впереди, обернулся ко мне и сказал:
– Сосиска, пюре, жаркое и заварной крем. Передай дальше.
– Здорово! – крикнул Эд, когда я ему передал. – Заварной крем! Это классно!