Малыш Николя в школе
Шрифт:
– Потише там, в рядах! – крикнул Бульон, наш воспитатель.
Потом он подошёл к нам, увидел меня и сказал:
– А, так это правда! Сегодня с нами Николя!
Бульон погладил меня по голове, улыбнулся во весь рот и пошёл разнимать двоих из средних классов. Иногда он бывает классным, наш Бульон. Тут все двинулись вперёд, и мы вошли в столовую. Она довольно большая, стоят столы, и вокруг каждого – по восемь стульев.
– Давай бегом! – сказал Эд.
Я побежал с ним, но за его столом все места были заняты. Я растерялся, потому что не хотел сидеть за одним столом с незнакомыми. Тогда Эд поднял руку и позвал Бульона:
– Месье! Месье! Можно, Николя сядет со мной, а, месье?
– Конечно, – сказал Бульон. – Не будем же мы сажать нашего гостя куда попало. Базиль, уступите на денёк своё место Николя… Только спокойно, да?
Базиль – это тип из младшего класса – взял свою салфетку и прочие принадлежности и пошёл за другой стол. Я был рад, что сел с Эдом, мы с ним дружим, но есть мне совершенно не хотелось. И когда две женщины, те, что работают на кухне, понесли подносы с кучей хлеба, я взял один кусок, но только потому, что боялся – вдруг меня накажут, если я не возьму. А потом принесли сосиски, такие, как я люблю.
– Можно разговаривать, – сказал Бульон, – только не галдите.
И тут все сразу как заорали, а тип, который сидел напротив, стал нас смешить: скосил глаза и делал вид, что никак не может попасть сосиской в свой рот. А потом принесли жаркое с пюре, и хорошо, что снова раздавали хлеб, потому что им удобно вытирать соус.
– Кому добавки пюре? – спросила женщина.
– Мне! – закричали все.
– Спокойнее! – сказал Бульон. – А то я не разрешу разговаривать. Ясно?
После обеда все пошли во двор, и мы с Эдом играли в шары. Я выиграл уже три шара, и тут из дома вернулись ребята, и это было чудно, потому что, раз они пришли, значит, сейчас вроде бы утро.
Когда я пришёл домой, мама с папой уже вернулись. Я был очень рад их видеть, и мы обнимались без конца!
– Ну что, мой дорогой, – спросила мама, – с обедом всё было нормально? Что ты там ел?
– Сосиску, – ответил я, – жаркое с пюре…
– С пюре? – сказала мама. – Ах ты, мой бедный цыплёнок, ты же его ненавидишь и дома никогда не ешь…
– Ну, там пюре было классное, – объяснил я, – и ещё был соус, и один тип нас смешил, и я съел добавку.
Мама посмотрела на меня и сказала, что пойдёт разбирать чемодан и готовить ужин.
За столом мне показалось, что мама очень устала от поездки. А потом она принесла большое шоколадное пирожное.
– Смотри, Николя! – сказала мама. – Вот что мы тебе купили на сладкое!
– Шикарно! – закричал я. – Знаешь, а на обеде тоже было классно; мы ели обалденный заварной крем! Я его две порции съел, как и пюре.
Тут мама сказала, что у неё был трудный день, что все немного не в себе, что она оставит посуду на завтра, а сейчас сразу пойдёт спать.
– Мама что, заболела? – спросил я папу, мне стало неспокойно.
Папа рассмеялся, легонько похлопал меня по щеке и сказал:
– Ничего страшного, дружище. Думаю, ты за обедом съел лишнего.
Тёплые воспоминания
У нас сегодня за ужином будет гость. Вчера папа пришёл очень довольный и сказал маме, что случайно встретил на улице своего старого друга Леона Лабьера, которого не видел сто лет.
– Леон, – объяснил папа, – мой друг детства, мы вместе ходили в школу. Сколько у нас с ним тёплых воспоминаний! Я его пригласил завтра на ужин.
Папин друг должен был прийти в восемь, но мы уже в семь были готовы. Мама меня как следует вымыла, одела в синий костюм и причесала, вылив на голову полно бриллиантина, потому что иначе у меня сзади на голове торчит хохолок. Папа надавал мне кучу советов, сказал, что я должен вести себя хорошо, что мне не надо говорить за столом, если меня не спрашивают, и что мне стоит внимательно слушать, что говорит его друг Леон, который, по папиным словам, очень крутой и здорово устроился в жизни, и что это было видно ещё в школе, и таких людей сейчас уже нет, и тут позвонили в дверь.
Папа пошёл открывать, и вошёл толстый мужчина с очень красным лицом.
– Леон! – закричала папа.
– Дружище! – закричал мужчина, и они стали лупить друг друга по плечам, но вид у них был очень довольный; у папы совсем не такой вид, когда они толкаются с месье Бледуром – это наш сосед, он очень любит дразнить папу.
Потом папа повернулся к маме, которая вышла из кухни и широко улыбалась.
– Это моя жена, Леон. Дорогая, это мой друг Леон Лабьер.
Мама протянула руку, и месье Лабьер стал трясти её руку и говорить, что он рад. Тогда папа показал мне, что надо подойти, и сказал:
– А вот и Николя, мой сын.
Месье Лабьер сделал очень удивлённый вид, свистнул и сказал:
– Да он же совсем взрослый! Просто мужчина! Ты ходишь в школу?
И он провёл рукой по моим волосам, чтобы их взъерошить, для смеха. Я заметил, что маме это очень не понравилось, особенно когда месье Лабьер посмотрел на свою руку и спросил:
– Чем вы поливаете голову этому карапузу?
– Правда, на меня похож? – спросил папа очень быстро, чтобы мама не успела ничего ответить.
– Да, – сказал месье Лабьер, – вылитый ты, только волос побольше, а живота поменьше.
И он засмеялся.
Папа тоже засмеялся, но не так сильно, а мама сказала, что можно выпить аперитива.
Мы уселись в гостиной, и мама подала всем аперитив; мне аперитива не досталось, зато мама позволила взять оливки и солёное печенье, а я их очень люблю. Папа поднял свой стакан и сказал:
– За наши общие воспоминания, старый добрый Леон!
– Мой старый друг, – сказал месье Лабьер и сильно хлопнул папу по спине, так что папа уронил стакан на ковёр.