Малыш от бизнесмена. Любимых в награду дают небеса
Шрифт:
Конечно, я не собираюсь вытаскивать из закоулков души кучу мусора и подсовывать его под нос близким людям, но их забота и участие очень ценны. Мне безумно хочется верить, что одним из этих близких людей может стать мой отец.
Мне все кажется нереальным сном.
Неужели этот мужчина представительного вида, который одет в строгий классический костюм - мой папа. Несколько месяцев назад, когда я встретила его впервые, Алексей Анатольевич показался таким жестким и суровым. Сейчас я как будто совершенно другого человека
Лазарев сам пошел со мной на контакт.
Сам попросил об этой встрече на террасе. Конечно, ничто не отменит факт того, что он бросил меня еще до рождения, но почему-то меня тянет к нему с какой-то непреодолимой силой. Возможно, во мне говорит тайное желание знать свои корни.
Может быть, это зов генетики. Когда я подросла, просто безумно хотела узнать причину, почему отец бросил нас. Что не так со мной? Почему он не захотел, чтобы я родилась?
Сейчас этот шанс неожиданно предоставился.
Казалось, узнай я ответы на свои вопросы, это поможет с поиском ответа на центральный вопрос: «кто я?» Поможет собрать себя воедино, лучше понять, сориентироваться в жизни. Кроме этого, узнать, почему у родителей не сложилась. На протяжении многих лет это все мучило, как незакрытый гештальт. Мне пришлось лететь по жизни, будто без одного крыла.
Было сложно, но я справилась.
Конечно же, я понимаю, что в зрелом возрасте отсутствовавший с детства отец уже вряд ли сможет заполнить пустоту в моей душе. По крайней мере, рассчитывать и надеяться на это не стоит. Зато уверена, что отношения будут налажены, когда мы объяснимся друг с другом. Именно поэтому я готова сделать первый шаг.
Простить его — это уже мостик между нами. Не знаю, сколько проходит времени, пока отец полностью открывает завесу тайны передо мной.
Время словно утратило ход.
Минуты, часы, годы – все в единое измерение вечности превращается. Жадно вглядываюсь в его лицо, на котором живые эмоции играют. Пытаюсь понять, поставить себя на его место. Когда он заканчивает говорить, чувствую себя полностью опустошённой.
– Я… боялся, что ты откажешься, — на суровом лице Алексея Анатольевича шквал эмоций проносится. — Не захочешь пойти. Спасибо, что выслушала, - на глазах слезы блестят. Правда оказалась далеко не сказкой, но я благодарна Лазареву за то, что он рассказал все, как оно было.
Без приукрашивания.
Суровая реальность.
В какой-то степени даже чувствую нечто похожее на облегчение, потому что наконец-то поняла: какая бы ситуация ни произошла, решение разойтись принимали два взрослых человека. Ребенок к этому решению не имел никакого отношения.
Я не виновата…
Да, я понимаю, что у меня внутри есть негативные эмоции по отношению к отцу. Обида, злость… Но также понимаю, что моим лучшим решением было не бросаться сразу же с порога с криками и слезами, что он во всем виноват, где был эти годы и какая он сволочь. Лучшим решением было выслушать, а потом уже делать выводы. Разве мама была права, не сказав отцу о том, что все-таки приняла решение оставить меня? Она сделала все, чтобы он не узнал обо мне.
Взяла деньги на аборт, а затем - переезд. Маму тоже можно понять. Ее отвергли. Предпочли другую.
Глаза заволакивает невыплаканными слезами, как будто прорвало плотину, сдерживающую много лет боль, одиночество, ощущение ненужности. Раньше я часто думала о том, как бы поступила, если бы увидела отца и представился шанс на разговор. В то же время, сжимая кулаки, мечтала, как скажу, что меня не задело, что он так поступил с беременной мамой. Сейчас все это будто потеряло смысл. После того, как я услышала его правду, все по-другому стало. Я должна дать ему второй шанс. – Алена, прошу не молчи, - голос отца дрожит. Широкие ладони аккуратно прикасаются к щекам, вглядываясь в глаза. – Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?
Прикрываю на миг веки.
Перед глазами сразу же заплаканное лицо мамы всплывает. Готова ли я отречься от отца? Отказаться от того, что судьба предлагает? Мамы уже давно нет, а человек, стоящий передо мной… Кто я такая, чтобы его судить? Тратить свою жизнь на пустую злость и обиды? Нет уж, увольте! По щекам слезы текут, но по совсем другой причине.
Я уже давно не одна. Я стала сильной и место прощению в моей душе всегда найдется.
Словно ощущая, что во мне что-то незримо изменилось, Лазарев, хватается за это, как утопающий за соломинку:
– Я не хочу давить на тебя, Алена, — мужской голос то и дело прерывается. Ему так же, как и мне, безумно сложно.
– Но, если бы я знал, что у меня есть хотя бы один шанс…
В нем столько надежды и боли, что я, почти не отдавая себе отчета, даю обещание:
– Да.
Одно простое слово, но на душе становится так легко!
Улыбаюсь сквозь слезы. Я поступаю верно!
— Я давно простила.
Во взгляде мужчины появляется нескрываемое облегчение. На секунду Лазарев прикрывает глаза.
– Скажи, ты хоть раз думал о том, что если бы я… ну… если бы… - прикусываю с силой внутреннюю сторону щеки так, что рот вкусом железа наполняется. Каждое слово с трудом дается, но отец меня сразу понимает.
– Думал, — его подбородок будто каменеет, — но намного позже. Судьба меня жестоко наказала, Алена. Мы с Верой потеряли ребенка. Я думал о том, что сделал… про те деньги на аборт. Прячу лицо на широкой груди, где гулко сердце бьется.
Я ему верю. Чувствую раскаяние.
– Спасибо, – тяжелый вздох, так и не найдя выхода, вибрирует в его широкой груди. — Спасибо, девочка моя, за шанс. Ты не пожалеешь.
– Убрал руки от моей жены!
Охнув, поворачиваюсь в сторону двери. Дима! Всегда смуглая от природы кожа мужа, сейчас почти белая, как пергамент. Он не смотрит на меня. Все внимание любимого сосредоточено на мужчине, что держит меня в объятиях. Судя по клокочущей ярости в глазах мужа, он услышал лишь последние слова и воспринял их по-своему. Дима решительно приближается к нам, и чтобы не допустить непоправимое, мне ничего не остается, как выпалить все на одном духу: