Малыш по договору. Подари мне счастье

Довлатова Полина

— Так из-за тебя же.

— Что значит из-за меня? Ты бредишь что ли?

— Ну в смысле не из-за тебя. Я неправильно выразилась. За то, что она тебя к наркоману тому отправила вчера утром.

— Ты… сейчас серьёзно или шутишь, я не понимаю?

— Да ты что! Тут вчера такой скандал был, ты бы видела. Воскресенский твой залетел на отделение с шальными глазами. Ты бы слышала, как он на Динозавриху орал! Даже мне страшно стало! А эта коза старая так вообще чуть не обделалась. Вся красными пятнами пошла. Даже слово вставить боялась, пока он тут на неё орал при всех. К главврачу потом пошёл. Уж не знаю, что он там ему сказал, но закончилось всё тем, что Динозаврихе предложили написать заявление по собственному и выпихнули без отработки. Потому что она не имела права, зная, что ты в положении, отправлять тебя в палату к наркозависимому.

— Жесть… — выдавливаю, прислоняясь спиной к стене, потому что от такого количества информации у меня начинает кружиться голова.

— Жесть не то слово! Вот я так и знала, что карма однажды настигнет эту стерву! Бумеранг он такой. А вообще, повезло тебе, Алис. Я тебе даже завидую немного, — мечтательно закатывает глаза Леся. — О таком мужике только мечтать можно. Хотя, лично на мой вкус он слишком старый... А с другой стороны, может это и не плохо. Зато взрослый, состоявшийся мужчина. И ты за ним точно как за каменной стеной будешь. Считай как рыцарь тебя от дракона вчера спас. Точнее от Динозаврихи, — усмехается Леся. — Да ещё и возле палаты твоей всю ночь дежурил.

— Дежурил? А мне Комарова сказала, что он меня привёз и сразу уехал…

— А это кто вообще такая?

— Это… врач из гинекологии, которая вчера меня принимала.

— Ну, не знаю, что там сказала твоя Комарова, но я к тебе ночью несколько раз заскакивала. С интервалами в часа три. И лично твоего Воскресенского видела.

Значит всё-таки он был здесь…

Сердце от этой мысли делает кульбит и начинает активно барабанить. Тут же выдыхаю медленно, пытаясь его утихомирить, потому что боюсь, что это может навредить ребёнку.

Я вообще теперь боюсь любых лишних волнений. Удивительно, стоит только один раз чему-то пойти не так, как начинает всего бояться и от всего перестраховываться. Наверно так будущие мамы и становятся параноиками.

Хотя, я ведь не мама. Я, собственно говоря, вообще никто…

— Так, ладно, мне бежать уже пора. Сегодня больных много поступило, нужно всех оформить и листы назначения разобрать.

Попрощавшись с Лесей, захожу в сестринскую, быстро переодеваюсь в свою одежду, спускаюсь вниз и выхожу из клиники.

На улице, не смотря на лето, довольно прохладно. Видимо приближающаяся осень даёт о себе знать. А я как назло без куртки. Хорошо, что хотя бы сумка при мне, а то пришлось бы деньги на метро у Леси одалживать.

Собираюсь уже было перейти дорогу в сторону подземки, но даже шага сделать не успеваю, потому что дорогу мне в буквальном смысле слова перегораживает резко затормозившая машина.

Глава 41

Глава 41

Наверно я окончательно чокнулась, если от вида Воскресенского, выходящего из джипа радуюсь, как ребёнок, которому подвалил целый вагон конфет.

И плевать, что судя по его выражению лица он очень зол. Зато приехал. Специально приехал, чтобы меня забрать.

Где-то на периферии сознания здравый рассудок тихо шепчет, что это ничего не значит, но я его упорно игнорирую. Дура, наверно. Но ничего поделать с собой не могу. Ведь приехал же всё-таки. Сам. Хотя, если переживал за ребёнка, то мог просто такси за мной послать.

А может мне просто очень хочется верить в то, что это всё ради меня… хотя, голос Комаровой всё равно тихо нашёптывает на ухо, что Игорь просто привык всё контролировать…

— Ты что здесь делаешь? — судя по тону и выражению лица, Воскресенский моего приподнятого настроения явно не разделяет.

— Если скажу, что гуляю, то ты всё равно не поверишь. Поэтому шла к метро.

— К метро, значит… А чего не пешком?! Воздухом бы надышалась на три года вперёд. Ты хоть раз можешь сделать так, как я тебе говорю? Просто дождаться меня в больнице, это что, так трудно?! Или тебе жизненно необходимо делать всё мне наперекор? — распахивает передо мной переднюю пассажирскую дверь, помогает сесть в машину и раньше, чем я успеваю сориентироваться, сам пристёгивает на мне ремень безопасности. После чего садится за руль.

— Это не наперекор было, если что, — кошусь на Игоря, когда он довольно резко срывается с места. — Просто меня выписали, а тебя в больнице не было. Я ведь даже не знала, приедешь ты или нет. Что ещё мне было делать?

— Есть такая штука, называется мобильный телефон. Очень полезная вещь и в использовании не сложная. Там всё просто, тыкаешь пальцем в экран на моё имя, звонишь и сообщаешь, что тебя надо забрать.

— Это не смешно…

— А я и не смеюсь, Алиса!

— Куда я должна была тыкать, если мой телефон остался дома? Ты же меня прямо в домашней одежде вчера в больницу увёз.

— Значит надо было позвонить со стационарного на медсестринском посту.

— Надо было. Но я не знаю твоего номера. В мобильном он у меня в телефонную книгу вбит.

— Ты могла попросить телефон у Комаровой. У неё есть мой номер!

— Я… не подумала, — поджимаю губы и отвожу взгляд. Если скажу, что Комарова не дала мне позвонить, то придётся пересказывать Игорю весь наш разговор, а я этого не хочу…

— Значит сейчас мы приедем домой, ты сядешь и будешь учить наизусть мой номер! — слышу, как Игорь напряжённо выдыхает. — А потом я приду и проверю, как ты его запомнила.

— Хорошо. Только не злись, пожалуйста. И… прости меня, Игорь.

— За что?

— За то, что произошло вчера. За то, что подвергла ребёнка опасности. Я… — замолкаю, потому что не знаю, что ещё сказать. Опускаю взгляда на свои колени, прикусываю губу и в этот же момент ладонь Игоря вдруг ложится мне на ногу и слегка сжимает.