Малыш пропал
Шрифт:
— Что все это значит? — спросил Хилари.
Мать-настоятельница засмеялась.
— Наши дети вечно прячут в кроватях всякую всячину, — объяснила она. — Им известно, что, если это обнаружится, они теряют очко, но мы не можем с ними справиться. Боюсь, ваш… — На этот раз она не поправилась: — Ваш малыш Жан всем нарушителям нарушитель.
— К чему ведет потеря очка? — спросил Хилари.
— У большинства наших детей есть родные или близкие, во время школьных каникул их забирают в семьи. Для этих детей потеря каждых десяти очков означает, что каникулы будут на один день короче. Для малыша Жана потеря очков, в сущности,
Она отвернулась от кровати Жана и пошла дальше по дортуару, через другие дортуары, умывальные комнаты, прачечную, и повсюду ощущался особый, безошибочно узнаваемый дух бедности, свойственный благотворительным заведениям; Хилари следовал за матерью-настоятельницей, говорил, что подобает случаю, и, как оказалось, тем временем мысленно повторял строки:
Коробка с фишками, в прожилках красных камень, Стекла осколок, галькой отшлифованный прибрежной, И раковин шесть или семь, Флакон, в нем колокольчики, И рядом две медные французские монеты уложены искусно — Все, чтоб утешить опечаленную душу.Но у этого ребенка нет даже и такого набора сокровищ, чтобы утешиться, вдруг подумал Хилари, вспомнив кучку жалких вещиц на его кровати.
Вместе с матерью-настоятельницей он спустился по лестнице опять в холл.
— У нас есть еще время до возвращения детей, — сказала она. — Хотите побывать в классах?
— Очень, — ответил Хилари в надежде, что невыносимая жалость, которая овладела им, хоть ненадолго его отпустит. — Учатся дети тоже здесь? — спросил Хилари.
— Да, — сказала мать-настоятельница. — Мы держим их у себя до четырнадцати лет, потом они сдают экзамен. Тех, кто сдал хорошо, переводим в наше заведение в Марли, там их четыре года обучают ремеслу и выпускают с хорошей профессией в руках. Другим, увы, приходится сразу искать работу.
Теперь мать-настоятельница провела его из дома в большой деревянный барак. По всей длине там шел коридор, и из-за тонкой стены Хилари слышал детские голоса, повторяющие что-то в знакомом ритме.
— Мы зайдем во все классы, — сказала мать-настоятельница. — Нельзя пропустить ни один, но главное для меня — познакомить вас с мсье Меркателем.
Она повернула ручку двери, и они вошли в класс. Тридцать мальчиков мигом вскочили, сложили высоко на груди руки и обратили лица к посетителям.
— Это мсье Уэйнрайт, он приехал из Англии, — сказала мать-настоятельница. — А это, мсье, мадемуазель Люсиль, она приходит учить наших мальчиков истории и географии.
Хилари пожал руку молодой женщине, которая и не взглянула на него, видно, отчаянно смущалась.
— У вас сейчас урюк географии, не так ли? — любезно сказала мать-настоятельница. — Кто назовет мсье Уэйнрайту столицу Англии? Ты, Луи? Ну что ж, — и она указала на кучерявого черного мальчонку.
— Лондон! — с широчайшей улыбкой сказал он.
Мать-настоятельница, учительница и дети выжидающе смотрели на Хилари.
С такой аудиторией ему легко было разговаривать.
— Молодец, Луи! — восхищенно сказал он. — В твоем возрасте я наверняка не знал столицу Франции.
Все мальчики заискивающе заулыбались ему, и так явно было, до чего же им хочется, чтобы передышка от урока продлилась подольше.
Но все шло по заведенному порядку. И мать-настоятельница сказала:
— Что ж, не станем больше мешать вашим занятиям. — Подождала, пока Хилари любезно поклонился на прощанье мадемуазель Люсиль, и пошла к дверям.
— Я думал, детей учат сестры, — в некотором недоумении проговорил Хилари.
— Нет, мы не обучающий орден. Наше дело опекать мальчиков, а учителя ежедневно приходят к ним из города. Теперь сюда, — сказала она. — Во втором классе урок чтения, его ведет мадам Лапуант.
В мадам Лапуант сразу был виден профессиональный квалифицированный учитель. К стенам ее класса были приколоты булавками разные картинки, детские рисунки карандашом, иллюстрации из учительских журналов. Была она полная, средних лет, и с настоятельницей они поздоровались со спокойным’ уважением знающих свое дело коллег. Здесь был соблюден тот же шаблон. Рыжеволосый Роберт прочел вслух басню про лису и кусочек сыра, Хилари, к восторгу мальчиков, сказал, что хотел бы и сам так же хорошо произносить французские слова, после чего снова вышел в коридор.
— А теперь мы пойдем к самым старшим мальчикам, им преподает математику мсье Меркатель. Должна вам сказать, ему единственному из моих коллег известна истинная причина вашего приезда к нам. Я знаю, он очень хочет побеседовать с вами о Жане.
И когда вслед за матерью-настоятельницей Хилари направился в последний по коридору класс, его естественное удовольствие от пребывания в уже знакомой роли почетного гостя померкло.
В этом классе мальчики тоже мигом вскочили и скрестили руки на груди; большие мальчики, и как будто более крепкие и взрослые, чем их английские сверстники, мелькнула у Хилари мысль. Но всерьез его заинтересовал учитель — тот шел им навстречу, протянув для пожатия руку.
Как похож на англичанина, подумалось Хилари, но нет, не англичанин. Он мог быть уроженцем любой страны, этот небольшого роста, худощавый, седоволосый джентльмен с приятной улыбкой и спокойным взглядом голубых глаз, истинно добропорядочный и скромный европейский интеллигент.
— Мне кажется, мсье, сегодня у вас урок геометрии? — сказала мать-настоятельница, представив их друг другу. — Не знаю, интересен ли вам этот предмет, мистер Уэйнрайт?
— Поэты редко интересуются геометрией, — заметил мсье Меркатель, с улыбкой глядя на Хилари, и тот невероятно обрадовался, что учитель сам по себе признал в нем поэта, а не только отца, который ищет пропавшего сына.
— Даже в назидание вашим мальчикам не могу сделать вид, будто мне интересна геометрия, — громко сказал он, дружелюбно улыбаясь классу. — Но, быть может, среди них тоже есть поэты, и они питают к геометрии те же чувства, что и я?
Все засмеялись, а мсье Меркатель сказал:
— У нас Жорж большой мастер писать стихи, которые никак не связаны с уроками. — Высокий мальчик в первом ряду застенчиво и смущенно хихикнул.
— Но не думаю, что его стихи когда-нибудь удостоятся такой же известности, как ваши.