Малышка с секретом
Шрифт:
— Да и что? А ежели не растолстею… и будем мы жить и детишек нянчить. — не сдавалась Боянка, поджимая губы.
— Ага, как же, будет он нянчить, он еще хуже моего батьки. — говорила Франка. — Мамка вон только и знает, как брюхатой ходить и ведра тягать, а он лазает по деревне чекушки собирает, делец, ненавижу его. — со слезами на глазах и лютой злобой во взгляде, тихо буркнула Франка.
— Да что ты, он ж отец, так же нельзя… — сказала, напугано таращась, Юлка.
— И, что, что отец? Вот ежели мамка не выдюжит еще одного родить и помрет, что нам делать-то? Он-то нас сразу бросит и перемрем все, вслед за ней,
Бедная девчонка, видимо, накипело уже, а поговорить не с кем и мать, та еще клуша. Не знаю, как таких женщин еще назвать?… Никогда не понимала, как можно рожать раз в два года, если у тебя старшие дети в рванье ходят?… Знала я, в свое время, одну особо верующую семью, так они вроде и не пили, и работали, а детей уже восемь штук было, и она с девятым в роддом легла, так на старших без слез не взглянешь, худые, грязные, младших нянчат и поесть не успевают, а старшему только двенадцать, на тот момент, было. Ну, что это за жизнь?… Здесь конечно, семьи тоже у всех большие, но все не так плохо, а Франкина мать видимо, как раз, как та фанатичка, не рыба не мясо… — размышляла я, переживая за этого ребенка.
— Ну, не плачь Фран, образуется как-нибудь… — утешала Юлка девочку.
— Дура ты Боянка, вот на что и своих детей обречь хочешь… — грустно и бессильно говорила Цветана, качнув головой в сторону плачущей подруги.
— А его же староста, за Цветанку, сосватать хотел… — пробормотала я не к месту, вспоминая праздник Игельда.
Боянка ошарашено округлив глаза, посмотрела на меня, а затем перевела его на Цветану, опустившую глаза в пол:
— Что правда? И ты молчала? — как будто ее предали, воскликнула Боянка.
Франа даже перестала реветь, а Юлка виновато отводила глаза, стараясь не смотреть в сторону сестрицы. Да-а-а, тайны мадридского двора, а я главный болтун, находка для шпиона, их раскрыла. Я то думала, что это, они уже обсуждали… а Цветанка, скорее всего, не хотела расстраивать подругу и поделилась только с Юлкой, потому что по Франиному лицу и реакции тоже понятно, что и она не в курсе.
— Я отказалась тогда… — сказала девочка тихо. — Батька спросил, пойду я за него? А я сказала нет… Мстишко тогда, так на меня посмотрел, будто проклясть хотел и потом всякие гадости за спиной говорить стал…
— Ну понятно, ему же обидно, что ты его отвергла. Вот ежели он ко мне бы посватался, я бы….
— Ну и тетеха ты Боянка, ей про одно, а она все о том же… — перебила, сестру, Юлка, покачивая осуждающе головой.
Боянка в ответ просто промолчала, но мнение ее не изменилось, только теперь, она украдкой вздыхает поэтому Мстишко. Вспоминая этот момент, я шла по улице в сторону колодца, время уже к полудню и Болет уже, наверное, там. Хочется, все- таки, хотя бы одну сказку от него, от начала до конца послушать.
Сегодня дела уже все переделаны и Боянка на реку без меня отпросилась, так что, мой променад сегодня, только в пределах деревни и то до колодца. Заметив из дали, что ребята уже собираются и Болет идет от своей избы со скамейкой в руках, я пошла быстрее, чтоб ничего не пропустить. Болет старик знающий, и может много интересного рассказать об этом месте и вообще мире в целом. Я не у кого больше в деревне не слышала, хоть чего-то похожего, если он не сам придумывает эти сказки, то послушать их будет очень познавательно. Приблизившись, я уселась у стенки колодца в теньке, солнце пекло нещадно и не спасал даже платок повязанный на голову. Жаркий денек выдался, прям пустыня сахара. Дошагав до колодца, Болет установил скамейку и усевшись на нее, спросил:
— Так, о чем я обещал сегодня рассказать? — щурясь на нас, сказал старик.
— О ведунах. — ответил сидящий впереди мальчик.
Вот так да, удачный день я выбрала для сказки! Само проведение меня надоумило, прийти сюда сегодня.
— Ох, ну раз так… To слушайте… Бывал я, когда-то в городе Каменце, далече он отсюда, ежели все время идти, чтоб солнце от тебя по правую руку было, придешь к морю, а там и город тот, весь из камня поставленный. Великий тот город и людей в нем много… да таких, что и диву даешься… У кого уши длинные, у кого кольца в носу, кто рисунками тело покрыл и в одних штанах ходит, без рубахи. Народов там много, торгуют все, кто чем. Вот и видал я там ведунов, да не простых, а скитающихся. Узнал я там, что у каждого ведуна дар есть, это мне один из них по секрету сказал, Ментимиром его звали, веселый был, молодой и болтливый очень….
— Да, как же? Ведуны же все старики… — сказала девочка чуть постарше меня.
— Нет — смеясь ответил Болет. — Они такими же детьми рождаются и в семьях живут, покуда ведун какой, на обучение к себе не заберет. Потом, как обучатся, чему уж не знаю, то каждый за даром своим следует… Как мне Ментимир сказывал, дар, когда в силу входит, а не полыхает, как в детстве, тянуть ведуна начинает, туда, где надобен больше. И вот Ментимира того и тянуло за море…
— А, какой дар у него был? — спросил мальчик, что отвечал первым.
— Ох, я не разумею, какие они у ведунов бывают. Он говорил, что дар много слоев имеет у кого больше, у кого и по одному. Так, он и тайное слышать мог, и что потерянное найти и предков слышал, тех, что уже давно Сумерле служат…
— А, что ему нужно было за морем делать? — спросил другой мальчик с кудрявыми, темными волосами.
— Да к, откуда я знаю, он же ж уплыл потом, так, а до того и не знал почему ему туда надобно… — весело отвечал старик.
Дети приуныли:
— А, что еще знаешь? — спросил кто-то, мне видно не было.
— Ну коли подумать, то не так уж и много. Ведуны, они все богам служат и сами, как боги почти… Говорят, боги наши, жертвами, что мы приносим кормятся… А ведуны те, и как мы могут, и как боги… А уж, как они, чего там снидают, я не знаю… Ведовские знания, простому люду знать не надобно, тайные они и токмо от наставника к ученику передаются…
— Так вот зачем, мы богам каждый новый месяц жертву носим. Они ее снидают… — пробормотал кудрявый мальчик.
— Ну да, как уж они то делают не знаю, жертву-то всегда, то дождем, то зверьем каким разносит, а что из того богам идет и как, я не ведаю… Ох, ну и пекло сегодня, хватит, пожалуй, стар я под таким палящим светилом сидеть, как бы не заплохело. И вы давайте разбегайтесь по мамкам, не че в такую жару по дворам бегать… — погрозил старик, утирая пот и поднимаясь со скамейки.