Мама для дракончика или Жена к вылуплению
Шрифт:
Я вспомнила суд, на котором мой адвокат действительно обвинил барона и баронессу Йошир в алчности. Если бы они получили опеку над братом, его наследные земли не оказались бы под контролем имперских управляющих, они-то получили бы доступ ко всем доходам, не то что я. Впрочем, я не жаловалась:
— Я действительно не нуждаюсь в деньгах, мы с Дэниелом справляемся. А, когда он вступит в права наследования, то сможет сам распоряжаться своими землями и доходами. Осталось каких-то десять лет.
Лицо тетушки исказилось в злобной гримасе, но лишь на миг, она немедленно взяла себя в руки и любезно улыбнулась:
— Ну, тогда тебе и не нужна никакая помощь, верно? Ты сама со всем справляешься, — и она принялась за очередное пирожное.
Я ощутила, как разрывает меня внутри от противоречий. Мне не хотелось лебезить перед этими подлыми двуличными людьми, но они остались единственными нашими с Дэни родственниками. И у меня было то, что их могло заинтересовать.
Я вспомнила наивное личико Дэни и попыталась совладать с собой. Расслабила руки, прежде сжавшиеся в кулаки:
— Я... больна, — произнесла тихо, будто они об этом не знали. — Я волнуюсь о будущем. Кто знает, как все может обернуться? Все мы смертны, даже эльфы.
Тетушка состроила на лице выражение вежливого внимания с толикой сочувствия, а вот Анисия смотрела на меня с жестокой жадностью завзятой сплетницы.
— Тебе вновь нужен лекарь? — холодно осведомилась баронесса.
Это вызвало у меня горькие воспоминания. Да, я уже обращалась к ним за помощью, как к родственникам, когда только заболела. Баронесса тогда прислала мне своего лекаря, но не оплатила его услуги, а он запросил столько, сколько не стоила аренда нашего дома за год. И это при том, что он толком ничего не сделал.
— Нет, благодарю, мне помогает отличный специалист.
— Тогда, о чем же речь? — деланно возмутилась она. Ну, да, если доктор отличный, почему же я все еще больна и скрываю ужасные раны под вуалью.
— Я... — мне приходилось выдавливать слова буквально через силу. — Я волнуюсь о том, что случится с Дэниелом в случае моей гибели. Кто станет его опекуном?
— Кто станет его опекуном? — заставила себя произнести это.
— Мы конечно же, не откажем в помощи маленькому сироте, — нежно улыбнулась баронесса.
— Да... конечно... но мне хотелось бы подкрепить это желание.
— Что ты имеешь в виду? — она чуть нахмурилась.
— Я бы хотела, чтобы вы принесли клятву на крови, что позаботитесь о нем, — все же сказала я.
— Это возмутительно! — баронесса Йошир вскочила на ноги, хоть пальцы ее все еще продолжали сжимать чашку с блюдцем, руки едва заметно дрожали от гнева, и фарфоровая пара едва слышно позвякивала. — Как ты смеешь?!
— Вы не собираетесь заботиться о нем? — сдержанно удивилась я.
— Конечно же позаботимся, это ведь обязанность опекунов!
— Тогда почему вы отказываетесь поклясться в том, что и так собираетесь делать без всякой клятвы?
— Это возмутительно! Анисия, Анисия, ты слышишь, что говорит твоя кузина?! Возмутительно! Как можно сомневаться в нашей честности! Я говорила барону Йоширу, что это тот ужасный адвокат заморочил тебе голову, но теперь я вижу, что это были твои слова! Это ты видишь во всех окружающих только корыстолюбие. И, знаешь, быть может, это потому что ты судишь по себе, Камилла?
У меня в груди сжалось. Это женщина знала, на что давить. Она прекрасно меня изучила, и мне действительно хотелось видеть в ней ту милую бескорыстную леди, которой она пыталась казаться. Мне хотелось ей верить... но от этого зависела жизнь моего маленького брата, я должна была сделать все, чтобы его защитить!
— У меня есть кое-что, что может вас заинтересовать, — сдержанно произнесла я.
Успокоившись, баронесса, села обратно на диван:
— О чем ты?
— Дело в том, что я могу передать вам некоторое состояние. Если вы согласитесь дать клятву, деньги станут вашими.
— Отец же лишил тебя наследства за своеволие, — удивленно воскликнула Анисия.
— А мама не лишила. Она оставила завещание. Это небольшое состояние и шкатулка с драгоценностями, которые должны были стать моими после свадьбы.
— Но ты ведь так и не вышла замуж и не собираешься, — не поняла меня тетушка.
— Но я могу оставить завещание, и в случае моей смерти все это перейдет вам. Драгоценности моей матери эльфийской работы, что выделила ей семья в качестве приданого. Сейчас я не имею доступа ни к ним, ни к счету в банке, но в случае моей смерти... — я посмотрела на Анисию. — Это может стать приданым вашей дочери. Уверена, она будет прекрасно выглядеть на своей свадьбе в эльфийских драгоценностях.
Глаза Анисии сверкнули жадностью, она страстно желала всего, чем так славились эльфы: наряды, драгоценности и прочее. Она их осуждала за «распущенность», ведь только эльфийский свадебный обряд оставлял возможность развода по желанию одной из сторон. Но в то же время хотела быть похожей на них. Она перевела умоляющий взгляд на матушку. Та медленно мешала чай, глядя в чашку, словно это занятие значило для нее сейчас все.
— Ты действительно сможешь распорядиться своим приданым таким образом? — спросила она задумчиво.
— Я консультировалась с адвокатом. Смерть — это все равно, что брак, она дает мне право решать судьбу своей собственности. Одна клятва, и я напишу завещание на вас.
Тетушка вновь сосредоточилась на перемешивании чая, перевела взгляд за окно. Я замолчала, понимая, что она взвешивает все за и против.
— Ну, мам... — не выдержала Анисия и коснулась колена тетушки, но та лишь дернула им, сбрасывая руку дочери. — Ну, мама, я хочу...
— Чудесный день сегодня, не правда ли? — задумчиво произнесла баронесса.