Мама для дракончика или Жена к вылуплению
Шрифт:
— Все, спи, — я поспешно отодвинулась и скрылась под вуалью. — Пусть тебе приснится что-нибудь светлое и красивое.
— Например, ты? — улыбнулся он, все еще не открывая глаз.
У меня перехватило горло. Ведь я уже не была той красавицей, которой он меня знал до болезни.
Оставив засопевшего Дэни, я тихонько притворила дверь и зашагала вниз по лестнице. Мне следовало заняться своими делами, пока есть возможность и никто не отвлекает, внезапно прерывая магическую вязь. По пути я с сожалением оглядывала наше жилище. Крошечный домик скорее подходил небольшой семье мещан, чем детей виконта Эйшир, но это все, что мы могли себе позволить.
Сделала несколько шагов в сторону кухни и оказалась в небольшой прихожей, где на стене висело зеркало. В своих комнатах от зеркал я давно избавилась, и только здесь осталось одно, чтобы перед выходом из дома удостовериться, что с одеждой все в порядке.
Я ненавидела зеркала за то, что они не врали, никогда не врали. Люди отводили взгляд и говорили, что все не так уж ужасно, что с этим можно жить. А вот зеркала себя ложью не утруждали. Впервые за долгое время я подошла к этому зеркалу не для того, чтобы поправить платье или шляпку. Нет, сегодня я нервным движением отбросила с лица вуаль, а с рук перчатки.
От прежней красавицы-полэльфийки остались разве что тяжелые заплетенные в косы каштановые волосы с огненным блеском, да яркие зеленые глаза. А вместо лица ужасающая маска из подживших и только открывшихся язв, струпьев, лопнувшей кожи, запекшейся крови... благодаря магии, зельям и крови эльфов в моих жилах раны постепенно закрывались, но победить болезнь не удавалось, тут же открывались новые болячки. Они покрывали все лицо и тыльную сторону рук, не распространяясь далее. Почему так? Никто не мог объяснить, будто вся кожа на тех частях тела, что обычно не закрывает одежда, оказалась поражена.
Каждое утро начиналось теперь со специального спрея, которым я покрывала все зараженные места: лицо и руки. Благодаря этому, я не чувствовала боли, не чувствовала вообще ничего, будто это не мое лицо, не мои руки. Ничего не болело, не зудело, не беспокоило... только лицо мое разлагалось прямо у меня на глазах, разве можно было назвать это жизнью? Раньше мне казалось, что это просто маска, что я смогу сорвать ее, избавиться от ее, и там, под ней, где-то есть мое настоящее лицо... я подняла руки к глазам, почти вцепилась ногтями в изуродованную кожу... я знала, что ничего не почувствую...
Зажмурилась и усилием воли опустила руки. Медленно натянула на них перчатки.
Я должна быть сильной ради Дэни. Я не могу позволить себе размякать, рыдать и упиваться своим горем, у меня на руках маленький ребенок, которому больше не на кого положиться. Поэтому я аккуратно поправила вуаль и, придерживая пышную юбку, прошла через кухню к задней двери. Там сбоку висел мой фартук для работы в саду и лежали инструменты, стояла корзинка с запасами. Я задумчиво порылась в ней и извлекла на свет крупную желтую луковицу. Прислушалась к своей внутренней силе и улыбнулась. То, что нужно.
Выбор подходящего места не занял много времени. Разрыхлила почву на грядке, полила водой ровно в необходимом количестве и аккуратно, не повреждая корешков,
Энергия полилась в землю, подпитывая ее, а затем в корешки луковицы, постепенно пробуждая ее ото сна. Лишь когда она наполнилась силой, я сконцентрировала поток на самом растении. С каждой потраченной каплей магии я ощущала, как слабею. Пришлось упереться левой рукой о землю, чтобы не упасть. Права рука, через которую текла энергия, дрожала от напряжения. Перед глазами заплясали черные мушки, но я все равно продолжала питать своей жизненной силой сидящую во влажной земле луковицу.
Наконец, нежная желтая кожица лопнула, и показался толстенький светло-зеленый побег. Он быстро вытянулся вверх, мне нужно было следить за правильным распределением силы, чтобы побег остался достаточно мощным, чтобы устоять, но в то же время нельзя было его перекармливать. Вот я поняла, что высоты достаточно, из кончика показались три бутона, сперва тянувшиеся вверх, затем они склонились в разные стороны и начали удлиняться. По форме они напоминали головы змей или драконов, плотно сжатые лепестки обозначали форму челюсти. Тот бутон, что смотрел в мою сторону, рос быстрее других, но и остальные не отставали. Наконец, когда он достиг уже десятка сантиметров в длину, кончик его порозовел, а середина набухла. Набрав сил, он лопнул, раскрылся крупный похожий на розовую махровую лилию цветок амариллиса, столь наполненного магией, что вокруг тычинок даже при дневном свете было заметно золотистое сияние.
Облегченно выдохнув, я оборвала поток магии. Посмотрела на себя и тяжело вздохнула — во время работы я и не заметила, как окончательно осела на землю, платье было испачкано травой и влажной землей. Ну, ничего. Я перевела взгляд на сияющий силой амариллис и улыбнулась, довольная проделанной работой. Зато я смогу теперь расплатиться за помощь.
Тут в груди что-то сжалось, и я закашлялась. Горло продрало болью, я поспешила прижать ко рту белый платок. Чем больше я кашляла, тем становилась больнее, и с каждым судорожным вдохом меня все сильнее сковывал страх, что он станет последним... «только не так, только не сейчас», — билось в голове. Остатки магии рванули, было к источнику энергии, пытаясь восполнить резерв и поддержать физическое тело, но самым сильным вместилищем силы был тот самый амариллис.
«Нет, нельзя», — на остатках воли я взнуздала свою магию и заставила ее рассредоточиться. Не трогать грядки, обойти их кругом, взять у других растений по капельке энергии: старая крепкая верба, растущая у забора, поделилась тоненькой струйкой силы, заросли крапивы в канаве... так далеко, так больно, так сложно дотягиваться до них, когда вот она, чистая концентрированная энергия прямо перед носом... но я все равно не позволила себе слабости. И так довольно. По капельке, по крошке, стараясь не выпивать никаких растений до дна, чтобы они выжили и могли восстановиться. А я... я тоже выживу как-нибудь, наверное.
Приступ закончился так же внезапно, как начался. Только что я задыхалась, и вот вновь дышу, магия циркулирует в моей крови, исцеляя. Отодвинув платок ото рта, я увидела на белой поверхности кровавые брызги, но поспешила спрятать обратно в карман, словно можно было притвориться, что этого не было.
— Леди Камилла, господин доктор пришел! — окрик служанки стал для меня неприятной неожиданностью. Она стояла на крыльце, не смея зайти в сад, который был моей вотчиной. — Леди Камилла, где вы?!