Мама для волчонка
Шрифт:
– Тимоху учили наводить за собой порядок, – сообщил Стас, недоверчиво косясь на пассажирку, которая выглядела абсолютно безмятежной, но явно таковой себя не чувствовала.
– Ну да, это всё объясняет. Особенно вернувшиеся в вазочку печеньки… – сарказма в её голосе было столько, что даже самой стало неприятно.
– Оль, я не знаю, как он это делает. Я тоже не из пещеры вылез, и у меня тоже образование есть, хоть и не высшее. И Кир не знает. Просто… Он делает всё по-своему, как умеет. И у меня, кстати, тоже волосы в подмышках стояли дыбом, когда я первый раз увидел волка вместо пацана. Теперь привык, – Оля хихикнула, и Стас нахмурился ещё больше, подозревая, что истерики всё-таки не миновать. – Что смешного я сказал?
– Ничего, – она изо всех сил пыталась подавить улыбку, но получалось плохо. – Просто представила, как у тебя в подмышках волосы дыбом стоят. Неудобно было, наверное…
– Ну всяко лучше, чем вывалившийся до руля глазик.
– Наверняка, – кивнула девушка и вдруг снова стала серьёзной. Даже глаза открыла и посмотрела наконец-то на своего спутника. – Знаешь, я вот прямо сейчас понимаю, что не хочу никуда никуда ехать. Останови машину.
– Оль…
– Останови, я тебе говорю.
Он свернул на обочину и притормозил. Ольга отстегнула ремень, выбралась наружу и решительно зашагала в обратном направлении, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего… Ничего… А потом вдруг на неё накатила такая волна паники, что даже ладони вспотели. Постояв с минуту на месте, девушка вернулась обратно в машину и махнула рукой.
– Поехали.
– Как скажете, моя госпожа! – ухмыльнулся Стас. – Проверяли, работает или нет ментальная связь с Тимохой?
– Мне это не нравится, – скривилась Ольга.
– Мне тоже, – вздохнул Стас. – А кому сейчас легко?
– Это неправильно.
– Согласен.
– Нет, я понимаю, что Тимоха ещё ребёнок, и многое из того, чего делать нельзя, он принимает за должное и нормальное, но предел-то должен быть. А если он захочет, чтобы я с моста сиганула?
– Не захочет.
– Ты так в этом уверен?
– А вы уверены, что мы уже перешли на ты?
– Понятия не имею, но в сложившейся ситуации считаю некоторую фамильярность в общении условно допустимой.
– Эм-м-м… Можно было просто сказать «да».
– Ладно, да. И не зли меня, – Ольга скрестила руки на груди и уставилась на дорогу. – Что с твоим братом?
– Не знаю, Оль, – покачал головой Стас, и она почувствовала исходящее от него волнение. – Мы от тебя поехали в гостиницу за городом. Кир должен был позвонить, но так и не позвонил, а потом по телеку показали сюжет про взрыв. Я хотел поехать в больницу к нему, но Тимоха выпучил глаза и начал твердить, что туда нельзя, потому что возле папы злые люди. Он их чувствует. И дико боится.
– А позвонить докторам не пробовал?
– Они по телефону сведения о пациентах не разглашают.
– Ясно. А в колодец ты ребёнка зачем засунул? Нельзя было в гостинице оставить?
– Он сам меня к этому колодцу привёл. Сказал, что там безопасно, а я должен ехать за тобой.
– Стас, почему ты его во всём слушаешься? Он ребёнок и…
– Он никогда не ошибается, Оль. Боюсь, он знает и умеет намного больше, чем мы можем себе представить. Мы приехали, кстати. Дальше грязища, дороги нет, поэтому придётся идти пешком.
К счастью, в багажнике обнаружилось сразу два фонарика, и им не пришлось продираться через кусты в кромешной тьме. Колодец располагался не так уж и далеко от того места, где они оставили машину, но Оля умудрилась два раза упасть, порвать куртку и мысленно пожелала много чего нехорошего человеку, которому пришла в голову идея вырыть яму полтора метра в глубину и в ширину в посадке между двумя полями. И не просто вырыть, а ещё и, как выяснилось, выложить её изнутри красным кирпичом, к которому теперь жался, прикрываясь рукой от света фонариков, мокрый и грязный Тимоха.
– Давай руку, герой, – Стас присел и ухватил мальчишку своей большой ладонью за тонкое запястье. – И-и-и-и раз!
Жутко грязные штаны, не менее ужасная куртка, съехавшая набок шапка с помпонами из слипшихся репейников… Оля почему-то подумала о том, что после такого пассажира Стасу придётся гнать иномарку в химчистку. Впрочем, она теперь и сама выглядела не лучше.
– Я поймал змею, – радостно сообщил Тимоха, вытаскивая из кармана ужонка сантиметров двадцать в длину.
Олю перекосило, а Стас одобрительно хлопнул пацана по плечу:
– Молодец! А теперь отпусти зверушку, и поедем…
– Ему у меня тепло.
– Я понимаю, мой повелитель, но здесь у него есть еда, а у тебя в кармане он умрёт от голода.
– Я его кормить буду, – насупился мальчишка, пытаясь запихнуть змейку обратно в карман.
– А ты знаешь, что едят ужи?
– Нет.
– Вот и я не знаю.
– В Интернете узнаем. А тут ему холодно и страшно.
– Мне тоже страшно, – сообщила Оля. – Я боюсь змей, и с этой зверюгой в одну машину не сяду.
Тимоха несколько раз перевёл задумчивый взгляд с неё на ужонка, а потом бережно опустил своего несостоявшегося питомца на влажную коричневую листву.
– Если он замёрзнет, виновата будешь ты, – расстроенно сообщил мальчишка и зашагал в сторону машины.
Оля не стала ничего отвечать на это замечание, хотя очень хотела сказать, что была бы счастлива, если бы все змеи в мире замёрзли одновременно. И ещё пауки. И лягушки. И ящерицы. И крысы… Какая она, оказывается, трусиха…
– И куда мы теперь? – поинтересовалась девушка у Стаса, зябко поёжившись.
– Не знаю, – пожал он плечами в ответ.
– Ко мне? – предложила она, продираясь через кусты в направлении машины. – У меня есть горячий душ, тушёная утка и надувной матрас.
– Нельзя, – подал голос топающий впереди Тимофей и пояснил: – Там злые люди.
– Откуда ты знаешь?
Он остановился, повернулся и посмотрел на неё так снисходительно, как будто это она была несмышлёным ребёнком, а он – умудрённым богатым жизненным опытом взрослым. Даже не сказал ничего. Просто посмотрел ей в глаза, и она поверила.