Мама, папа, я и Перестройка
Шрифт:
– Про страну мне, кстати, вещий сон недавно был, – заметил я.
– Да ну? И что там?
– Да вот снилось мне, как будто скоро деньги обесценятся...
– Что значит «обесценятся»? – Не понял дед. – Что, всё бесплатно станет? Коммунизм наступит, что ли, в смысле?
– Нет, как раз наоборот. Всё станет дорого. И кто что накопил, на эти деньги ничего купить не смогут. Булка хлеба будет тысячу рублей, а машина... – Я подумал о том, что надо не забывать притворяться ребёнком. – А машина тыщу миллионов!
– Ну-ну, – сказал дед. – А ещё что там
Звучала эта фраза недоверчиво, но я решил сделать вид, что не замечаю его иронии, и продемонстрировать уверенность, продолжая стоять на своём.
– А ещё настал капитализм. Союз распался. Все республики стали отдельно и...
– Ты, что, с ума сошёл?! – Заорал дед так неожиданно, что я вздрогнул и отшатнулся.
Несколько прохожих повернулись в нашу сторону и пронаблюдали, как дед залепил мне по заднице. Было неприятно, но болоньевый костюм смягчил удар.
– Никогда не смой такое говорить! – Продолжил дед. – Не дай бог, услышат люди, так проблем не оберёшься! Особенно в садике! Слышал?! Ты болтал такое в садике? Ну! Отвечай! А то снова получишь!
– Не болтал, – буркнул я.
– Вот и впредь не болтай! Ишь, удумал... Совсем уж... Позорище... Где ты такое услышал?! Скажи честно: родители слушают по ночам какие-то голоса про радио?! Это там было, да?!
– Ничего они не слушают. Мне сон был, говорю же.
Дед, конечно, не поверил. Вскоре в наказание за антисоветские речи он повёл мне домой, не дав ни на качелях покататься, ни ещё раз испытать удачу с просьбой слазить в деревянный детский домик. Всю дорогу обратно дед не прекращал скандалить. Я шёл молча и лишь тихо ненавидел свой детский облик. Честно говоря, очень хотелось подойти к деду на равных, взять за шиворот, ответить оплеухой на шлепок и проговорить: «Для тебя же бестолкового стараюсь, остолоп ты краснопузый!». Но сил противостоять крупному пятидесятилетнему мужику у меня, конечно, не было. Оставалось только утешать себя мыслью, что если бог не смилостивится надо мной и в ближайшее время не вернёт обратно, то через два года, когда всё действительно кончится, и плакать будут отнюдь не кооператоры, я смогу свысока заявить, что предупреждал, и расхохотаться.
***
Дома дед пожаловался бабке на моё предсказание и стал орать дальше, начав обвинять заодно и её, что недосмотрела за политическим воспитанием сначала матери, а следом и моим. Бабка обиделась и заняла мою сторону:
– Напустился на ребёнка, старый хрен! Да сейчас по телевизору, по радио такое говорят, чёрт ногу сломит! Ну, услышал мальчик глупость от каких-то депутатов, ну бывает! Близко к сердцу это принял, вот и снится ему всякое! А тебе уже и слова не скажи – всё антисоветчина!
В ответ дед уже принялся обвинять моего папу в том, что тот якобы смотрит не те передачи, и те плохо на меня влияют:
– Когда Галка привела этого Кольку, я сразу понял, что мутный он тип, подозрительный! Это ты всё защищала, защищала, мол «любовь»-шморковь!.. Тьфу! Вот, дозащищалась! Смотри, как бы передачи носить вскоре зятьку не пришлось!
– Я тоже люблю передачи, – встрял я, чтоб вызвать умиление и сбить накал страстей. – Лично моя любимая – «Сельский час». И «Спокойной ночи, малыши» ещё, конечно.
Подействовало или нет, я не понял, но внимание к себе опять привлёк. Бабушка потребовала деда не скандалить при ребёнке и не пугать его, а потом повела меня на кухню, где принялась жалеть и утешать с помощью пастилы в шоколаде «Сластёна» с котом Леопольдом. А когда пастила была съедена, и бабушка решила, что я уже достаточно отошёл от стресса, она вытащила из-под кухонной клеёнки какую-то газету с нарисованными в ней уродливыми рогатыми существами. Над ними была подпись: «Классификация инопланетян»
– Вот, видишь, какие они бывают, – сказала бабушка. – Рассмотри внимательно. А то вдруг тебя спросят, как выглядят инопланетяне, а ты и рассказать не сможешь. К интервью надо серьёзно подготовиться!
В общем, весь тот день я приготовился к интервью, уча разные ненужные для жизни и не имеющие отношения к реальности вещи...
7.2
В воскресенье вечером мы снова посмотрели Кашпировского, после чего бабушка заявила, что и у меня тоже теоретически могут иметься целительские способности. Вот только проверить их мы не успели: за мной пришёл папа.
– А у меня интересные новости, – радостно объявил он, переступив порог бабко-дедовский квартиры. – На новую работу приглашают! И платить там будут вдвое больше против нынешнего!
– Ну-ка, ну-ка, – сказал дед.
– Уж не на тот ли приборостроительный завод, где Генка работает? – попыталась угадать бабушка.
– Нет! На кооперативное предприятие по реализации компьютеров с оргтехникой! – Сказал отец торжественно. – Сходил сегодня, с ними пообщался. Говорят, я подхожу им. Так что буду я теперь кооператором!.. Если, конечно, решу согласиться...
– Да боже тебя упаси соглашаться! – Возопила бабка с ужасом.
– Каким кооператором?! – Повысил голос дед. – Ты, что, смеёшься?!
– Не смеюсь. А что такого-то?
– «Что такого»?! Ну, Колька! Ну выкинул фортель! Я считал, что ты умнее!
– Да, я тоже! – Не отстала бабушка.
– Ты, что спекулянт или авантюрист какой в шарашкиной конторе работать?! Да всё это же прикроют через месяц! С голой задницей останешься!
– Ты, Коль, не обижайся, но ты ж взрослый человек! Тебе надо семью содержать как-никак...
– Да вот именно! Нашёл время скакать, менять места! Летуном решил заделаться?! Смотри! На улице останешься – помочь тебе не сможем! Мы же копим на машину!
– И тебе ж не восемнадцать! Тебе за настоящую работу держаться надо, за серьёзную! Ты же инженер с красным дипломом! Зачем тебе быть торгашом, опускаться?..
– Не торгашом, а техническим специалистом! – Ответил папа. – И почему-то «опускаться», мне интресно? Вы же, МарьПетровна, Иван Фёдорыч, и сами не гнушаетесь торговли! Мне Галя рассказывала, как вы счётчиками Гейгера помогаете...