Мама поневоле. Алмазный принц
Шрифт:
Я расположилась удобно в кресле и зажгла маленький магический огонек в настольной лампе. Перелистывая страницу за страницей, я погрузилась в одну из легенд, о драконах.
В ней описывалась удивительная связь между рептилией и его истинной.
Оказывается, крылатые особи мужского пола могли почувствовать свою пару сквозь пространство. Они стирали межмировые грани и ментально использовали свой призыв для пары, находившейся очень далеко. За гранью другого мира.
Из интересного — на одной из иллюстраций был изображен
Когда я подошла к главе о драконьем потомстве, то случилось странное. Виттория застонала и громко меня позвала, не просыпаясь:
— Мамочка.
Я резко вскочила с кресла. Дочку трясло от сильного озноба, маленькая кроха металась на постели.
— Виттория, проснись, — я попыталась разбудить кроху, но все мои попытки были тщетны. Дочка ничего и никого не слышала, а затем она приоткрыла веки, и зрачок в ее глазах сменил форму.
Еще минута — и моя девочка перекинулась в пыхтящего дракончика, из маленькой пасти которого вырывались языки пламени.
Дракончик бегал по комнате и рычал.
— Витта, Витта, — зашлась я в плаче, — остановись, прошу.
Но нет. Дракончик еще раз жалобно рыкнул, а затем на его спине выросли два крыла. И когда это произошло, Виттория под звук бьющихся оконных стекол вырвалась наружу.
Когда я подбежала к окну, из недр кимберлитовой трубки бил столп света.
Время как будто замедлилось. Благодаря своей магии я почувствовала этот временной скачок, обернулась и обмерла на месте. На пороге нашей с Витторией комнаты стоял Эдгарс.
— Привет, — будничным тоном проговорил уже бывший мой возлюбленный и жених.
— Привет, — совершенно ошеломленная его появлением, я проговорила и замерла.
Эдгарс великолепно смотрелся в одежде этого мира, фрак подчеркивал и ширину его плеч, и какое-то определенное мужское изящество, о благородстве я постаралась не думать. Потому что до сих пор не простила ему, что он вот так со мной взял и поступил. Разбил мое сердце и бросил одну в другом мире.
— Что ты тут делаешь? — наконец взяла себя в руки и решила узнать, что именно здесь и сейчас потребовалось этому мерзавцу.
— Нина, не стоит.
Когда Эдгарс назвал мое имя из прошлого, в груди все сжалось. Я уже стала привыкать к Нинэль, а затем к Дрю, и мое настоящее имя казалось уже чем-то совсем нереальным.
— Ты заявился спустя несколько дней, бросил меня, а теперь: «Нина, не стоит».
В общем, выдержка меня очень подвела, и события, случившиеся с Витторией, совсем забрали мой душевный покой. Я бросила в Эдгарса магией. И это была никакая не иллюзорная, а такая, сродни боевой.
Убить мужчину я не убила, а всего лишь прожгла его дорогущий фрак.
— Я вижу, Витторию ты спасать не намерена, решила на мне отыграться за былое?
— За былое? Я думала, что ты меня любишь и у нас будет семья. А ты меня просто по-варварски уволок не пойми куда.
Эдгарс закатил глаза. Затем магией восстановил прежний вид своего фрака.
— Я временной страж. Работа такая. Командировки у меня исключительно все между мирами. И ты не первая…
— Дура, поверившая в твою любовь, — продолжила за него.
Эдгарс скривился так, будто выпил стакан прокисшего молока.
— Мне казалось, Нина, что ты умная и очень надежная. Только тебе я смог доверить будущее Виттории.
И когда я собиралась запустить уже второй раз магией в Эдгарса, то решила притормозить.
— Так ты знал, что девочка наследница драконьего рода? — развеяла магические потоки и уставилась на мужчину прямым взглядом.
— Не совсем так. Мы предполагали, что она ею может быть. Но ни меток, ни каких-то других отличительных данных по Виттории не было, кроме ее отца.
— Отца?
— Мы зафиксировали мощный всплеск три месяца назад. Мужчина обернулся драконом и не справился.
— В смысле?
— Его вторая ипостась перевесила человеческую. Пока он только дракон, и с каждым новым днем он все меньше помнит себя человеком.
— Как же это? — с горечью подумала о своей крохе.
Да, Виттория не являлась моей родной дочерью, но за эти несколько дней мы очень сблизились, и девочка стала называть меня мамой.
— Зачем вам понадобилась Виттория?
— Для равновесия, — буднично проговорил Эдгарс.
Никаких чувств и эмоций. Холодный расчет.
— Мы должны сохранить равновесие. Оно было нарушено с исчезновением последнего дракона.
— Но она же ребенок! — требовательно проговорила и посмотрела на мужчину с вызовом.
— Нина, она дракон в первую очередь, наследница принца.
— Принца?
Так все-таки папа Виттории принц?!
— Алмазный принц, — поморщившись, проговорил Эдгарс. — Со смертью его избранницы отец Виттории попробовал повернуть время вспять. Обычной магии не хватило, и мужчина прибегнул к помощи древнего артефакта. Именно он пробудил в нем ту невероятную мощь, что спала несколько сотен лет.
— А Виттория?
— Дочка должна вернуть ему прежний облик. По крайней мере, мы очень на это рассчитывали, но…
— Что значит рассчитывали? То есть вы не были уверены, стоит ли будить в девочке ее дракона, и все-таки пренебрегли ее жизнью?
— Не совсем так, — снова поморщился Эдгарс, и я уже сожалела, что у меня не было под рукой лимона, чтобы запустить в этого напыщенного и самоуверенного индюка фруктом. Чтобы он перестал наигранно морщиться и взаправду вкусил, почувствовав всю кислоту не только лимонной цедры и мякоти, но и непозволительной ситуации в целом.