Man and Boy, или История с продолжением
Шрифт:
Джине, матери, отцу. Даже Марти. Я был недостаточно сильным, я недостаточно любил их, я оказался не таким, каким они хотели меня видеть, даже не таким, каким хотел быть сам. По-разному, но я всех их предал.
Я прикрыл Пэта одеялом, которое он стянул с себя, и дал еще одно, последнее обещание, которое я обязательно выполню: я никогда не предам этого ребенка.
И все-таки откуда-то издалека мне послышался неразборчивый голос, как будто кто-то звонил с другого конца света и связь была очень плохая, и этот мерзкий
11
Дети живут исключительно настоящим моментом. Что хорошо во временных ссорах с ними, так это то, что уже на следующий день они успевают обо всем забыть. По крайней мере, Пэт в свои четыре года вел себя именно так.
— Что ты хочешь на завтрак? — поинтересовался я.
Он на мгновение задумался.
— Зеленые спагетти.
— Ты хочешь спагетти? На завтрак?
— Зеленые спагетти. Да, пожалуйста.
— Но… я не знаю, как готовить зеленые спагетти. Ты их раньше когда-нибудь вообще-то ел?
Он кивнул:
— Вон там, через дорогу. Там есть одно такое местечко. Мы туда ходили с мамой.
Мы жили на бедной стороне Хайбери-Кор-Нер — ближе к Холлоуэй-роуд, чем к Аппер-стрит, — где вместо антикварных магазинов располагались лавки старьевщиков, вместо дорогих баров — грязные дешевые пивнушки, вместо модных ресторанов — маленькие безлюдные кафе. Некоторые из них были настолько тихими, что атмосфера в них больше напоминала ту, что царит в моргах. Но в самом конце нашей улицы имелось все же одно превосходное кафе под названием «Треви», где официанты говорили с посетителями по-английски, а на кухне между собой — по-итальянски.
Мускулистый добродушный мужчина за стойкой поздоровался с Пэтом, назвав его по имени.
— Вот это и есть то самое местечко, — пояснил мальчик и гордо уселся за столик у окна.
Из кухни вышла официантка и сразу направилась к нам. Это была та же самая официантка, что жестоко наказала Марти в модном итальянском ресторане. Она выглядела все такой же усталой.
— Что вам принести, мальчики? — спросила она, улыбаясь Пэту. В ее голосе послышались южные нотки, которые в прошлый раз я не заметил.
— У вас есть что-нибудь, похожее на зеленые спагетти?
— Вы имеете в виду спагетти «песто»? Конечно.
— Для тебя это не слишком остро? — спросил я у Пэта.
— Они зеленые?
Я кивнул:
— Они зеленые.
— Тогда я буду их.
— А вам что принести? — поинтересовалась официантка.
— То же самое, — ответил я.
— Что-нибудь еще?
— Ну, еще я хотел узнать, на скольких работах ты работаешь.
Только тогда она посмотрела на меня более внимательно:
— А, я тебя вспомнила. Это ты был с Марти Манном. И потребовал, чтобы он оставил меня в покое.
— А мне показалось, что ты с ним не знакома.
— Я здесь уже почти год. Разумеется, я сразу
Пэт улыбнулся ей.
— Я редко смотрю телевизор, с моей работой на это просто не остается времени, но его физиономия довольно часто мелькает в газетах. Он не особо напрягается, насколько я могу судить. Как это ни забавно, но вы стали моими последними клиентами. Полу мой стиль обслуживания не пришелся по душе.
— Вот как! Ну, если это тебя хоть немного утешит, могу только сообщить, что сам я потерял работу примерно тогда же, когда и ты.
— Да что ты! И тебе для этого даже не пришлось ронять тарелки с макаронами на его сморщенный крошечный… — она взглянула на Пэта и вовремя спохватилась: — …нос. Так или иначе, но, по-моему, он это заслужил.
— Конечно, заслужил. Но мне все равно очень жаль, что ты потеряла работу.
Подумаешь дело какое! Симпатичная девушка официанткой всегда сможет устроиться.
Она оторвала взгляд от блокнотика. Ее глаза были посажены так далеко друг от друга, что мне трудно было смотреть в оба одновременно. Они оказались карими и очень большими. Она перевела их на Пэта.
— Обедаешь с папой? А где сегодня твоя мама?
Пэт тревожно взглянул на меня.
— Его мать в Токио, — сказал я.
— Это в Японии, — важно пояснил Пэт. — Они водят машину по той же стороне, что и мы. Но зато когда у них ночь, у нас день.
Я удивился, что он так много помнит из того, что я ему рассказывал. Теперь мой сын знал об этой далекой стране почти столько же, сколько и я.
Официантка снова взглянула на меня своими карими, широко посажеными глазами, и мне почему-то показалось, что откуда-то она знает, будто наша семейка трещит по швам и расползается в разные стороны. Но это же абсурд какой-то! Откуда ей это знать?
— Мама скоро вернется, — сказал Пэт.
Я обнял его и кивнул:
— Это точно. А пока что некоторое время нас будет только двое.
— Это необычно, правда? — удивилась официантка. — Я имею в виду, что ты сам сидишь дома с ребенком. Немногие мужчины поступили бы так же.
— Думаю, это иногда случается, — вздохнул я.
— Да, наверное, — согласилась она.
Было видно, что теперь, когда она узнала, что я самостоятельно справляюсь с мальчиком, я ей понравился значительно больше. Но ей, разумеется, обо мне ничего не было известно. Она совсем меня не знала. И, наверное, поэтому она все поняла неправильно.
Она увидела мужчину одного с ребенком и, скорее всего, подумала, что из-за этого я лучше, чем остальные мужчины, — добросердечнее, жалостливее и не смогу обидеть женщину. Новая, усовершенствованная мужская особь, специально созданная и запрограммированная на уход за детьми. Как будто я сам запланировал свою жизнь именно таким образом.