Маньчжурские правители Китая
Шрифт:
Население Пекина охватила паника, особенно когда распространился слух о бегстве императора. Тысячи маньчжурских солдат, словно дикие орды, бродили по улицам столицы голодные, грязные и оборванные: им несколько дней не выдавали жалованья и пайка. Чиновники покидали свои служебные посты, и это еще более усиливало беспорядки и мародерство.
Ниласы чувствовала, что бегство в Жэхэ с больным императором чревато для нее большими опасностями. В то время как Нюхулу заботилась о малолетнем наследнике Цзай Чуне, Ниласы была поглощена подготовкой к бегству. Мальчика взяли в трудную
Императора сопровождали в пути ближайшие советники, в том числе начальник Управления двора и Налогового приказа Су Шунь, который имел право свободно заходить в императорские покои и давать советы при решении больших и малых государственных дел. Вместе с императором в дальний путь отправилась Ниласы со своим пятилетним сыном и Нюхулу.
Императорский кортеж напоминал собой сборище охваченных паникой людей, каждый из которых крепко держался за свой узел с сокровищами. Беглецов тревожила одна мысль — как бы поскорее и подальше уехать из Пекина, где их жизнь и благополучие могли подвергнуться опасности.
Войдя в октябре 1860 г. в Пекин, англо-французские войска устремились в летний дворец Юаньмин юань — он был разграблен и разрушен. Более 200 павильонов, залов и храмов, пять дворцовых помещений и другие сооружения погибли в огне.
По прибытии в Жэхэ Сяньфэн остановился в старом дворце, в свое время построенном маньчжурскими императорами Канси и Цяньлуном.
Здесь они в окружении девственных лесов увлекались охотой на тигров, кабанов и оленей, после которой предавались развлечениям в живописных павильонах. С тех пор дворец пришел в запустение: мраморные террасы обросли сорной травой, киноварь и позолота на стенах поблекла и облупилась.
Нюхулу и Ниласы разместили в отдаленном от дворца месте, откуда им трудно было общаться с императором.
Сяньфэн лежал в запущенных хоромах во власти неизлечимой болезни и приближающейся смерти. Известие о разрушении величественного дворца Юаньмин юань усилили его физические и Духовные страдания. Чтобы облегчить боль, ему постоянно давали больщие дозы опиума и других наркотиков.
Вначале предполагалось, что Сяньфэн вернется в Пекин весной 1861 г., однако в январе того же года его болезнь осложнилась и поездка была отложена на неопределенный срок. Это были последние месяцы жизни Сына неба.
Покидая Пекин, император Сяньфэн поручил великому князю Гуну вести трудные и унизительные переговоры с англо-французами и во что бы то ни стало добиться мира на любых условиях.
Великий князь Гун слыл опытным и мудрым государственным деятелем, занимавшимся важными государственными делами. Внешне он выглядел непривлекательно: продолговатая большая голова, узкие и сутулые плечи, высокий рост, на правой щеке шрам, — очевидно, след от фурункула. Его близорукие глаза светились энергией и решимостью, а манера поведения свидетельствовала о классическом конфуцианском воспитании.
В 1860 г., в то время когда император Сяньфэн находился в изгнании в провинции Жэхэ, великий князь Гун в Пекице вел переговоры с командованием
Находясь вдали от Пекина, в провинции Жэхэ, и видя, как угасает ее повелитель, Ниласы беспокоилась за свою судьбу и торопилась добиться согласия Сяньфэна относительно его преемника. Она сосредоточила внимание на своем сыне — наследнике трона. Как-то она нашла его крепко спящим на руках Нюхулу, и, хотя это была трогательная сцена, она вызвала раздражение у законной матери. Ниласы считала Нюхулу глупой, недалекой, набожной женщиной, лишенной интереса к государственным делам, ленивой физически и умственно.
Вспоминая о своей жизни с императором Сяньфэном, Цыси в 1903 г. говорила: «Когда я оказалась во дворце, покойный император сильно привязался ко мне и почти не обращал внимания на других наложниц. Я подарила ему сына Цзай Чуня, и это сделало меня самой близкой его фавориткой. Но затем на мою долю обрушилось несчастье. В последние годы царствования он неожиданно заболел. Ко всему этому иностранные солдаты сожгли Пекин, и мы вынуждены были бежать в провинцию Жэхэ. Тогда я была еще молодой женщиной с малолетним сыном и умирающим мужем. Когда император лежал при смерти и находился в бессознательном состоянии, я привела к нему сына Цзай Чуня и спросила:
— Кто будет наследовать престол?
Император не ответил, так как плохо себя чувствовал. Я проявила настойчивость и сказала:
— Здесь находится вага сын.
Услышав мои слова, он быстро открыл глаза и ответил:
— Конечно, он должен наследовать трон.
Я почувствовала облегчение от таких слов. Это были последние слова императора. Вскоре он скончался».
В июле 1861 г. отмечалось тридцатилетие Сяньфэна, но Ниласы не была приглашена на торжество, и это вселило в нее тревогу.
В августе 1861 г. тяжелобольной император перед своей кончиной собрал бежавших вместе с ним восьмерых высших сановников, в том числе Су Шуня и князей первой степени Цзай Юаня и Дуань Хуа. В их присутствии император назначил своего шестилетнего сына Цзай Чуня наследником трона. Однако сановникам удалось добиться ограничения власти Ниласы: угасающий правитель Китая согласился обнародовать два указа. Один — о назначении их членами Регентского совета после его смерти и другой, запрещавший Ниласы контролировать действия сына как наследника трона. Пытаясь вообще избавиться от нее, члены Регентского совета (как свидетельствуют некоторые источники) уговорили императора обнародовать еще один указ, поручавший Су Шуню принудить Ниласы к самоубийству: пусть она на «том свете» прислуживает духу покойного повелителя.