Мандустра
Шрифт:
— Может, мне тоже крикнуть «уа»? — сказал Андрей.
— Ни в коем случае! Говорить «уа» — это почетное право операторов и звеньевых. А вы, заплатившие массу денег, должны сидеть, молчать и вслушиваться в истинный смысл окружающего.
— Когда мы прибудем? — спросил Андрей.
— Скоро. Вы увидите — перед нами будет Америка. Для этого есть смотровое окно.
— А сейчас? — спросил Андрей.
— Нет! — отрезал оператор, нажимая на синюю кнопку.
Начались перегрузки, и стало слышно работу каких-то механизмов. Стены камеры задрожали, потом все кончилось.
— Вот! — победно сказал оператор. — Поздравляю вас, мы прибыли. Итак, я открываю окно.
Он действительно что-то сделал, и в окне появился пейзаж. Было черное небо, звезды, горы, грунт.
— Но ведь это Луна, — недоуменно сказал Андрей. — Это ведь не Америка, а Луна!
Оператор посмотрел на пейзаж и медленно проговорил:
— Да… Похоже… Я сам не понимаю… Похоже на Луну.
— Как же это может быть? — ошарашенно спросил Андрей.
— Не знаю, — сказал оператор, — непонятно… Странно…
Они сидели и смотрели.
— А вернуться теперь можно? — спросил Андрей.
— Куда? В Россию? Думаю, можно. Сейчас.
Оператор немедленно что-то сделал, окно закрылось, пейзаж исчез; потом он нажал на зеленую кнопку, и начались перегрузки.
— Что вы делаете! — воскликнул Андрей. — Мы же ничего не выяснили…
— Вы меня попросили, — мрачно заявил оператор.
— Не попросил, а спросил!
— Это одно и то же. Я — честный оператор и выполняю свою миссию правильно.
Андрей обиделся и замолчал, отвернувшись к стене. Оператор гордо сидел в своем кресле, скрестив руки на груди.
Началась невесомость, потом оператор крикнул:
— Уа!!!
Но Андрей никак на это не отреагировал.
Наконец, пришло время, и все кончилось.
— Ну, вот и все, — удовлетворенно сказал оператор. — Думаю, мы вернулись в Россию.
— Но ведь мы совершили путь сквозь Землю? — спросил Андрей. — Туда-сюда?
— Несомненно, — ответил оператор.
— Тогда почему же все так…
— Не знаю.
— А, может, вы мне все наврали?! — воскликнул Андрей.
— Вряд ли, — сказал оператор, глядя вверх. — Спасибо за жизнь, мальчик мой. До свиданья.
1989
НИЧТО
Я почесал макушку своей головы и продолжил жевательно-глотательные движения, нужные моему организму для доставки в его сущность калорий и витаминов. Глаза мои устали читать прессу, которая была интересна и глубока. Я встал, словно взлетел, потом защелкал пальцами, как Фидель Кастро на трибуне. Затем я перестал щелкать. Пошел мелкий снег снаружи жилища. Я закончил прием пищи, повернулся направо и надел одежду для прогулок по мегаполисам. Между пальцев ног при этом я обнаружил небольшой зуд, который немедленно прошел, как только я поместил это место на угол кухонной стены. Приятное ощущение захватило меня, посылая мурлыкающие сигналы в мозг. Мозг обрадовался, потом приказал мне повернуться налево, непонятно зачем. Я повернулся и узрел свою квартиру, где все еще стоял. Я ударил по стене ребром ладони и с прыткостью лани удалился на улицу, где меня приветствовал снег и отвратительный мерзостный мороз.
Я запел про себя песню «Бандьера Росса». Потом шел, шел и сел в троллейбус. Там было очень много представителей человечества. Я съежился между ними, и какая-то очень толстая задница стала обволакивать мой мужской перед. Это было плохо.
На сиденье некая бабушка, словно львица, разинула рот и махала своим билетом, пытаясь скоротать время поездки. Я, как орел, взмахнул руками и сжал жердочку, нужную для поддержания равновесия.
Троллейбус встал на светофоре, но все делали вид, что ничего не происходит. Миловидная женщина была повернута ко мне боком. Я стал от нечего делать представлять ее мертвой и непривлекательной. Но тут сзади забибикала машина и все повернули свои лица, чтобы узнать, что случилось.
Потом троллейбус поехал дальше. Я начал напевать про себя «Маленькую ночную серенаду». В это время ко мне обратился с вопросом молодой человек, похожий на Льва Толстого.
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Вы не бросаете пять копеек?
Я изумился его вопросу, и он поставил меня в тупик. Дело в том, что я совершенно не хотел бросать пять копеек, поскольку не имел их в своем правом кармане штанов, а вместо них имел двадцать копеек, которые я жалел заплатить в кассу троллейбуса, так как это значительно превышало установленную законом плату. Я задумался над проблемой, что же делать. Молодой человек мог быть контролером, его руки были скрыты от меня — он копался в своей голубой сумке; кроме того, мне было очень лень отвечать.
Я. Нет.
Это было все, что я сказал, точнее, выжал из своих голосовых связок, которые в точности отразили мое смятение.
Он отвернулся, я вышел из троллейбусной двери навстречу приключениям. В то же время, когда я выходил, вошла маленькая девочка.
Я сел в автобус. Наклонившись над человеком, от которого воняло потом, я вместе с ним читал художественный текст про каких-то людей. Потом я сел у окна.
И тут мы помчались вперед, словно автобус тянули собачьи упряжки на Северный полюс; будто я очутился в «Мерседесе», который под музыку путешествует по ночному шоссе, заставляя огни жилищ искрами мелькать по стеклам и зажигая на миг капли дождя перед водителем; точно я сел в ядерную ракету, и мне плевать на законы природы, и сейчас мир будет взорван и я стану тенью самого себя!
Я положил ногу на ногу, и автобус встал на светофоре. Меня кто-то погладил по голове. Я очень испугался, растерялся и поднял глаза наверх. Меня случайно погладила гениальная женщина. Она, наверное, передавала деньги на абонементную книжечку.
ГЕНИАЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА. Извините меня.
Я подумал: «Безобразие! Издевательство!» Но ничего не сказал, опустил глаза и продолжил поездку. Потом поместил свой взгляд где-то посередине верха и низа, и он уперся в приятного молодого человека. В это время этот человек встал и выбежал из автобуса.