Манглабит Варанги
Шрифт:
Белик немного помолчал, пытаясь воскресить в памяти события схватки при Диррахии — не вспомнил, но в целом, самое важное Роман ему итак поведал. И немного подумав, капитан заговорил о самом сокровенном:
— Вечером на общем военном совете Раймунд Тулузский указал на необходимость направить вперёд не очень большой отряд всадников, чтобы те могли заранее предупредить о враге еще до того, как сарацины устроят нам очередную засаду. И я подумываю согласиться возглавить его — все одно Боэмунд не успокоится со своими придирками… Зато дядя обещал выделить два «знамени», и пару сотен боевых слуг, включая несколько десятков лучников и арбалетчиков, коих мы посадим на трофейных лошадей…
Сделав небольшую паузу, Даниил продолжил:
— Однако я бы с радостью принял в этот отряд и твоих людей. Ты бы оказался очень далеко от Боэмунда, более не рискуя собой и своими людьми… Ну и мог бы проследить за тем, что все захваченные поселения переходят под власть базилевса. Только представь: не менее полутора сотен рыцарей, двести норманнских пешцев, да восемь десятков твоих варягов — мы могли бы брать даже небольшие крепости!
Роман невесело усмехнулся — и только покачал головой:
— Если ты не понял, Танкред, под Диррахием бился не только Боэмунд. И мои русы недолюбливают не только сына Гвискара… Я делаю исключения для тебя лишь только потому, что тебя не было в той сече по молодости лет.
Белик недоуменно пожал плечами:
— Так в моем «знамени» вряд ли найдётся хоть один рыцарь, кто сражался с ромеями в Эпире… И потом, разве мы уже не бились плечом к плечу с общим врагом? Разве не проливали свою кровь вместе, даже сегодня?!
Но Самсон лишь вновь отрицательно мотнул головой:
— Плохая задумка.
— Ну раз плохая… Что же, видимо, разговора у нас сегодня не получится… А жаль.
Даниил неспешно встал и потянулся, размял немного затекшие ноги — после чего вновь протянул бурдюк с мускатом варягам:
— Хотя бы вино примите? Не отправлено — могу хоть сейчас отпить!
Кажется, взгляд безмолвного Микулы оживился — впервые за все время разговоры! Но Роман вновь отрицательно покачал головой:
— Не стоит, мы не пьём в походе. Да и твоим людям не советуем увлекаться хмельным.
Белику осталось лишь кивнуть на прощание — после чего, развернувшись к выходу из лагеря гвардейцев, он двинулся прочь от костра оказавшегося столь упертым и несговорчивым Самсона… Хотя при этом капитана не покидало чувство, что Роман явно что-то не договаривает!
В любом случае, об отделении от войска крестоносцев пока что не стоит даже и мечтать… А жаль — хоть и есть свой риск в разведке этакой средневековой «батальонно-тактической» группы, но Ромка был бы все время рядом! А там уже и «интел» по идее со дня на день закончит работу над вирусом — и подаст сигнал…
Утро стоянка варангов встретила в мире и спокойствие: ночью сарацины не предприняли никаких попыток помешать крестоносцам праздновать, не заметили дозоры сельджуков и с первыми лучами солнца… А потому русичи принялись мирно трапезничать захваченными у турок трофеями. В ход пошёл манакиш — подсушенные пряные лепешки из пшеницы с тмином и бастурма, вяленая говядина. В сущности — таже солонина, при изготовление которой, однако, используются также и специи… А потому она будет все же повкуснее. Помимо этого пришлись ко столу и обжаренные в масле нутовые шарики, способные храниться какое-то время после приготовления… И сухофрукты, редко попадающие в походную пищу даже варангам! Но сарацины их уважают и часто берут с собой… Оставив же все запасы еды в захваченном крестоносцами лагере, они, выходит, «угостили» ими и русичей Самсона!
…Воины Романа уже расцепили телеги и принялись седлать лошадей, когда с ночной стоянкой варягов поравнялся отряд рыцарей чуть менее, чем из четырёх десятков всадников. Им бы проехать мимо — да видно подлечить утреннее похмелье было нечем, и вожак крестоносцев злобно закричал на ломанном греческом, даже не пытаясь сбавить тон:
— А-а-а! Вот и трусливые ромейские бабы! Бородатые бабы, навесившие на себя сверкающую рыбью чешую! Где вы были вчера, трусы, когда мы рубили сарацин?! Как всегда, отсиживались в тылу? Только и можете, что уговаривать сдаться Комнину уже разбитых нами сарацин…
Манглабит, в первые мгновения порывавшийся было достойно ответить, в итоге просто плюнул на хмельного склочника — хочет языком почесать, пусть чешет. Как говорится, собака лает…
— Эй ты, я к тебе обращаюсь! Я Балдуин Булонский, граф Вердена и брат герцога Нижней Лотарингии! Не смей молчать, когда я к тебе обращаюсь!
Несмотря на подпитие, склочник безошибочно определил в Романе старшего — и даже двинул коня в сторону манглабита… Последний же, не обладая ангельским терпением, постарался все же ответить спокойно — но с достоинством:
— Вчера мои варяги помогали отразить атаку сарацин на лагерь норманнов. А дозорная сотня прониариев целиком пала в перестрелке с множеством турок, не свернув с пути и не сбежав от более сильного врага… Ты несправедливо обвиняешь наших воинов в трусости, Балдуин Булонский.
Но ответ Самсона лишь сильнее раззадорил графа Вердена, как видно, сознательно нарывающегося на драку:
— Сотня ромеев погибла, не бежав, а рыцари показали туркам спину?! Об этом ты говоришь, пес?! Обвиняешь славных воинов Христа в трусости?! Ну так я спрошу с тебя за твои слова!
Роман, тончайшая плотина терпения которого давно уже готова была обрушиться, с не меньшей яростью в голосе ответил:
— Ну так иди и спроси! А то лишь языком молотишь…
Балдуин, только и ждавший этого мгновения, тотчас обнажил меч — и ловко спрыгнул с коня, свирепо скалясь… Также, вполне уверенно двигаясь, граф с победным ревом сорвал с седельного крюка булаву, перехватив её левой рукой!
Микула, столь же свирепо оскалившись, двинулся было вперёд, тотчас схватились за мечи рыцари Булонского — а русичи за древка топоров и соленарии, принявшись быстро натягивать их тетивы… Однако, вскинув руку, Самсон яростно взревел: