Манглабит Варанги
Шрифт:
Но далеко не все ветераны войска Комнина приняли тот факт, что их ряды пополняются вчерашними врагами. Стычек было немало — и в одной из них принял участие окрепший Роман, на плече которого к тому моменту остался лишь багровый рубец…
— Смотри-ка, идут, скалятся! Своего костра не разожгли, проще запустить ложку в котел стратиотов! Те-то уж не откажут…
Замечание с ненавистью процедил Твердило, чья правая рука, разваленная норманнской секирой едва ли не до кости, еще не зажила. Хотя сам факт того, что такая тяжелая рана не почернела и не начала гнить… Это было чудо! В противном случае предплечье русича пришлось бы просто отсечь, спасая воина от заражения… Микула, сидящий рядом с Романом и Твердилой у костра — в котле над которым уже аппетитно булькает каша со свининой — как обычно промолчал, лишь зло сверкнув глазами. Да и то — обезобразивший лицо шрам варяга отзывается болью при каждом слове. Его оставил удар топора лангобарда, рассекший губы и выбивший передние зубы…
Зато не промолчал Роман — зычно воскликнувший так громко, чтобы его слышали все окружающие, включая и троицу норманн, как раз проходящих мимо костра русичей:
— Глядите-ка, кто идет! Разве я ошибусь, если назову предателей-норманнов трусливыми бабами, падкими на блеск золота?! Хотя нет, их бабы ведут себя гораздо смелее — все норманнского войско Гвискара оказалось менее мужественным, чем его жена!
Роман заговорил на греческом — так, чтобы его поняли стратиоты. И те тут же отозвались взрывом злого мужского хохота! Неизвестно, разумел ли кто из троицы норманнов язык ромеев или нет, но они точно поняли, что смеются над ними… И что насмешки начались после дерзкой речь молодого русича, сидящего у ближнего к ним костра.
Недолгая думая, один из троицы викингов (хотя вернее сказать — их потомков) яростно закричал на ломанном греческом, перехватив древко секиры поудобнее:
— Выходи… биться, трус! Покажи себя в хольмганге!
Роман недолго думая поднялся на ноги, подхватив свой щит и топор. А потом усмехнулся — и отложил секиру в сторону, потянув из ножен отцовский меч, подаренный Добромилом сыну на совершеннолетие…
Самсон решил, что впредь будет отнимать жизнь норманнов именно этим даром, прославляя память отца.
— Я-то покажу себя в поединке, а ты, трусливая баба, вряд ли. И когда ты сдохнешь, я сделаю из твоей вонючей туши чучело…
— А-а-а-а!!!
Роману не пришлось долго провоцировать норманна на атаку. Тот бросился вперед с ревом, яростно оскалившись, занеся секиру над головой для сокрушительного удара… Но молодой Самсон ждал этого натиска — может, он и не лучшим образом проявил себя в сече, где удары летели со всех сторон, но мало кто мог бы потягаться с ним в одиночной схватке даже в гвардии! Так что теперь он спокойно стоял на месте, с показательной ленцой опустив щит и меч вниз… Пока враг не приблизился практически вплотную.
Шаг левой ногой вперед! И резко присев, Роман скрутился вправо, выбрасывая правую же руку в точном, выверенном выпаде — а левой вскинув щит над головой! Укол Самсона прошел снизу-вверх параллельно вражескому щиту — и вонзился острием в незащищенную гортань варяга… В то время как его собственная секира уже без особой мощи опустилась на щит русича.
— А-А-А-А!!!
Соратник убитого с ревом ринулся в бой, покуда третий остался стоять на месте, с опаской осматриваясь по сторонам — вдруг кто из стратиотов решится напасть, покуда уцелевший товарищ влез в драку?! Однако ополченцы лишь настороженно, с ненавистью смотрели на норманна, все же не спеша нападать. В то время как сам он, заметив сородичей чуть в стороне, призывно взмахнул рукой и надрывно закричал:
— Ролло убили! На помощь!!!
Между тем, Самсон выпрямился — и едва успел увернуться от летящего к голове топора, отпрянув назад. В следующую секунду он принял боек норманнской секиры на умбон — и тут же шагнул навстречу, встретив врага ударом щит в щит! Но сближение требовалось русичу вовсе не для того, чтобы оттолкнуть противника от себя: Роман успел завести клинок за его ближнюю ногу, и рванул меч к себе, рассекая бедро викинга! Еще один прием, доставшийся гвардейцам варанги от ушедших в небытие легионеров… Раненый норманн упал на спину, теснимый щитом гвардейца — и Самсон тут же нанес добивающий удар, пригвоздив раскрывшегося в падении врага к земле!
Но не успел он освободить меча, как щеку Романа пробороздило лезвие секиры третьего викинга… Обескураженный от боли и ведомый инстинктами, сын Добромила отступил, выпустив рукоять клинка — но и третий его противник поспешил и рубанул издалека, лишь зацепив опасного юнца. А нового удара он нанести уже не успел — ибо в голову норманна врезался метательный топорик, брошенный сильной рукой Микулы!
Однако этим столкновение с норманнами не кончилось — ибо довольно большая их группа из дюжины воинов уже устремилась в сторону Самсона и его соратников!
Вот только в этот раз и стратиоты-ромеи не остались в стороне…
В тот день импровизированный хольмганг превратилась в настоящую сечу, унесшую жизни более двух десятков человек. За что Самсон с соратниками был изгнан из гвардии — и сослан императором аж в Малую Азию… Когда-то Роман был уверен в несправедливости базилевса — и только по прошествии времени осознал, в какой тяжелой ситуации оказался Комнин, потерявший собственную армию под Диррахием и преданный союзниками. Каких усилий базилевсу стоило перетянуть на свою сторону воинов заклятого врага — и каких усилий ему стоило удержать ветеранов ромейской рати и норманнских наемников от масштабной резни друг друга! Да еще и наказать уцелевших зачинщиков боя таким образом, чтобы греческое войско не восстало против несправедливости императора…
К слову, Господь не простил Гвискару сожженного вместе с людьми храма. Успешная кампания норманнов в Эпире вскоре была свернута — без лидера в лице Хитреца и обещанного воинам жалования. Ромеи вернули захваченные земли и города без особых усилий. А спустя два года после катастрофы у Диррахия, Комнин наголову разбил ослабевшего Боэмунда, сына Гвискара у Лариссы, вернув норманнам должок! Вот где страстно хотел бы сражаться Самсон… Но Роберт не отступился; он собрал еще одно войско и вновь направил его на Балканы. Герцогу Апулии удалось даже разгромить объединенный флот греков и венецианцев, и занять остров Корфу! Но там его войско настигла эпидемия — умерло около пяти тысяч воинов, лишив рать Гвискара боеспособности.
А на обратном пути в Италию бесславно отступивший Хитрец умер сам…
Прошло несколько лет — и отличившийся в боях с сельджуками Роман (сарацинам он мстил уже за маму!) вернулся в варангу с соратниками-русичами. Плечом к плечу они прошли всю кампанию в Вифинии, прикрывая спины друг друга… За это время гвардейский корпус обновился в очередной раз — в варангу вновь начали вступать вагры, варны, руяне, и прочие бодричи. Ведь языческие волнения в землях полабских славян и борьба за власть после убийства Готшалка, князя Вендской державы, наконец-то завершились смертью узурпатора Круто! Кроме того, тагма варягов пополнялась и за счет урман, свеев и данов. Ведь скандинавы также оправились от войн конунгов-христиан и вольных бондов-язычников, а также гибели войска Харальда Хардрада в Англии. Наконец, тонким ручейком в варангу пошло пополнение и с Руси…