Манглабит Варанги
Шрифт:
Между тем, ветераны гвардии еще помнили Добромила и его сына — как и то, при каких обстоятельствах Самсон был исключен из их рядов. И потому, вернув гвардейский синий плащ и щит с эмблемой черного ворона, символом Одина, Роман вскоре стал и десятником русичей.
Благо, что возможностей отличиться в гвардии Комнина было предостаточно…
Так, пять лет назад Царьград решил захватить сельджукский эмир и пират Чакан-бей. Чакан когда-то был пленником ромеев, а после и офицером на службе свергнутого императора Никифора Вотаниата. Покинув столицу Восточного Рима после восшествия Комнина на престол, Чакан собрал большое войско сарацин — и захватил Смирну в Малой Азии… После чего повелел пленным грекам строить корабли. И вскоре флот Чакан-бея захватил ряд островов — в том числе Хиос и Лесбос, а затем разбил и посланный против
Хотя он и не имел достаточных сил, чтобы захватить величайший город в мире.
Но понимая это, Чакан-бей обратился за помощью к вождям родственного сельджукам народа — к печенегам, на тот момент кочующим в болгарских землях!
Ромеи называли печенегов скифами, и вели с кочевниками, некогда терзавшими пределы русской земли, тяжелые — и не очень успешные воины. Так, несколько лет назад теснимые половцами печенеги перешли Дунай — и наголову разбили встретившее их ромейское войско. Тогда Комнин собрал еще большую рать — и двинул ее под захваченный «скифами» Доростол, где когда-то был осажден Цимисхием князь Святослав Игоревич… Но печенеги вновь разбили императора — причем Алексей Комнин был вынужден спасаться бегством! В сущности, после всех поражений и потери малоазиатских фем, у Восточного Рима уже не осталось армии, как таковой — так что Чакан действовал наверняка. Он двинул свой флот к Царьграду, в то время как печенеги привели орду к стенам столицы…
Но на свою беду, в этот раз они пригласили с собой в поход и половцев, чем и воспользовался Алексей Комнин. Зная о недавней вражде «скифов» и куманов, он обратился к последним с предложением о мире и союзе, пообещав за это богатые дары. И прежде, чем флот Чакана поспел бы к Царьграду, Комнин дал печенегам бой при Левунионе — в ходе которого половцы изменили, и ударили в спину недавнему союзнику…
Варанга участвовала в том бою. А после — в сражениях с сельджуками Чакан-бея, вначале осадив его сына Галабачу в крепости на острове Лесбос, а затем уничтожив турок при попытке прорваться из замка-кастрона и уйти морем… В этих боях русичи варанги потеряла своего сотника Добрыню — и на его место встал Роман «Самсон», ярко проявивший в последней кампании личное мужество, воинскую доблесть и умение вести ратников за собой.
Так сын Добромила превзошел отца и стал манглабитом варанги…
Но даже после поражения на Лесбосе эмир Смирны не отступился от своих планов! Объявив себя базилевсом (но не захватив Царьграда, потеряв союзников-печенегов и собственный флот!), Чакан-бей заключил союз уже с Конийским султаном Кылыч-Арсланом, выдав за молодого правителя свою дочь. После чего он начал действовать вместе с зятем — чем вынудил базилевса обратиться за помощью к римскому папе Урбану II. Алексей Комнин уже не раз просил великого понтифика о помощи в борьбе с магометанами-сарацинами — и Урбан уже помогал ранее. Так, он отправил небольшой отряд рыцарей на помощь Комнину в битве с печенегами при Левунионе…
Ну а базилевс, вынужденный реформировать войско по образцу европейских феодалов — ведь ополчение стратиотов уже невозможно было собрать! — очень нуждался в рыцарях-католиках. Ведь те могли не только помочь Комнину в войне с турками, но и стать его вассалами-прониарами — получив земельный надел в уцелевших ромейских фемах. Собственно, император уже начал раздавать земли, рассчитывая, что на одного прониара-катафракта придется хотя бы один легкий всадник с луком или дротиками, выполняющий при прониаре роль оруженосца — да несколько вооруженных слуг. И западные рыцари, привычные к системе формирования конного феодального войска, пришлись бы императору весьма кстати…
Вот только Урбан II сумел зажечь европейских рыцарей и феодалов столь страстной речью во франкском городе Клермоне, что те начали готовить собственный Крестовый поход против сарацин! С конечной целью освободить святой город Иерусалим — и Гроб Господень…
Между тем, даже не подозревающий, каким будет масштаб реальной помощи европейцев-католиков на этот раз, Алексей Комнин сумел также разжечь рознь между Чакан-беем — и его зятем, Кылыч-Арсланом. В тайных письмах к последнему базилевс сумел убедить султана, что усиление тестя приведет лишь к тому, что Чакан, так и не завоевав стеммы императора Восточного Рима, сам захочет стать
Угроза Царьграду со стороны ретивого эмира сельджуков наконец-то отступила! Вот только остановить собирающихся в поход крестоносцев Алексей Комнин не смог бы уже при всем желании…
Глава 3
Покинув свой дом, расположенный в славянском квартале святого Маманта Кесарийского, Самсон неспешно двинулся в сторону ворот святого Романа — ближним к нему воротам внешней Феодосийской стены, защищающей Царьград с суши. Встал он сегодня довольно рано, еще до рассвета — собственно, как и намеревался встать перед началом своей стражи в Вукалеоне. И неспешно шагая по мощеной дороге, Роман не без усмешки подумал, что ему придется преодолеть весь город до старого императорского дворца, расположенного на берегу Пропонтиды! А вот если бы он служил в новом Влахернском дворце, построенном Комниным на берегу гавани Золотой Рог, прямо за Феодосийской стеной… Н-да, тогда бы путь манглабита был значительно короче.
Впрочем, подле базилевса, изгнавшего Самсона из гвардии и сославшего его в Вифинию, Роман служить все одно не хотел — даже понимая мотивы действий императора. Зато стражу во внутренних покоях Влахернского дворца он не променял бы на иную другую и за мешок золота!
Как сотник русичей и рассчитывал, он без труда миновал Романовы ворота — ни крестьяне, ежедневно везущие в Царьград целые обозы продовольствия, дабы прокормить огромный город, ни паломники, ни путешественники еще не прибыли к вратам столицы в такую рань. Раскланявшись со стражниками из тагмы стен, еще издали признавшими варанга по синему плащу, носимому на одном плече, Роман прошел сквозь раскрытые ворота, профессиональным взглядом оценив укрепления стольного града Восточного Рима…
Стена Феодосия, с севера упирающаяся в залив Золотой Рог и с юга в Пропонтиду, известную также как Мраморное море, отрезана от материка глубоким и широким рвом, наполненным морской водой. В сущности, мыс, на котором древние греки построили древний Византий, ныне превращен в остров… Феодосийская стена двойная; внешнее ее укрепление называется протейхизмой — и оно защищено девятью десятками башен на протяженности в пять верст. Далее следует перибол — узкое пространство между внешней и основной стеной, именуемое ромеями «коридором смерти». К слову, очень точно название — ибо враг, коли ему удастся прорваться через протейхизму, окажется в ловушке перибола, где невозможно толком развернуться! В то время как сверху на голову ему полетят стрелы, арбалетные болты, сулицы, камни, кипящее масло… И полетят с обеих сторон — ибо штурмующих будут разить и уцелевшие защитники протейхизмы, и второй, куда более высокой стены! Ширина последней, к слову, достигает семи шагов, высота — двадцати пяти локтей, а защищает ее уже под сто мощных башен, свыше сорока локтей в высоту… Н-да, при наличии должного числа защитников, да под руководством толковых воевод, Царьград неприступен!
Вообще, столица Восточного Рима, возведенная на стыке Европы и Азии, представляет собой редкое сочетание культур и традиций двух разных миров… Скорее даже трех — ведь сам мир ромеев есть уцелевшее наследие древних греков и римлян, чьи потомки сумели устоять под натиском северных варваров и кочевников востока! Днем здесь все заполняет шум и гвалт рынков, пение бродячих певцов, крики зазывал, мольбы калек о милостыне… Персидские купцы будут предлагать одуряюще пахнущие пряности и благовония, разбив свои лавки под резными мраморными арками и портиками. А у фонтанов, украшенных греческими статуями полуобнаженных красавиц, обязательно остановится какой-нибудь варяг, впервые оказавшийся в Царьграде, и дивящийся этакому чуду… На широких, просторных улицах столицы запросто можно встретить черных, как деготь, эфиопов, арабов в чалме, восседающих на флегматичных верблюдах, или драчливых франкских рыцарей, решивших поступить на службу базилевса… А над всеми жителями и гостями града будет возвышаться громада величественной Святой Софии; золотой крест над главным куполом собора в солнечный день горит огнем, отражая лучи небесного светила!