Мангуп
Шрифт:
Оставив горящую свечу возле открытого сундука, Теодорик пошёл к выходу.
Верёвка из ремней и женских волос была уже готова. Взявшись за концы верёвки по три человека с каждой стороны, воины испытывали её на разрыв.
– Ну что, Теодорик, ты тут главный. Мы готовы, так что командуй,– сказал Мимир.
– Славные воины Феодоро,– обратился Теодорик к феодоритам. – Казна княжества находится под каплицей святого Феодора. Я был там, и взял две горсти камней. Мне хватит. Предлагаю вам сделать то же самое, чтобы богатства эти не достались туркам. По пути к казне я оставил горящие свечи, так что вы найдёте её без труда. Только не задерживайтесь, потому что если мы не успеем уйти достаточно далеко, то и сокровища нам не понадобятся. Они нужны живым, а не мёртвым.
Воины убежали к каплице, а Теодорик подошёл к краю скалы и смотрел в густую мглу. Перед ним была бездна, и летящий снег. Хотелось шагнуть в бездну, покончив раз и навсегда с глухой тоской, сжимавшей душу. Это чувство ему было знакомо. Уже стоял он когда-то на краю бездны в своём родном городе Шиварине, когда застал молодую жену свою Агнию в постели со своим отцом. Тогда молодость, вера в Бога и надежда на лучшее уберегли его от смерти. Сейчас молодость ушла, вера, поколебленная падением христианских государств: Римской империи, Ромейской православной империи и православного Феодоро, почти исчезла, надежд тоже никаких не осталось. Впрочем… Он вспомнил лицо Анны Нотарас, самой необычной, самой прекрасной женщины, которую ему довелось видеть на этом свете. Где-то сейчас Анна Нотарас, помнит ли она о нём? Теодорик перекрестился и отошёл от края пропасти.
Тяжело сопя под тяжестью двух сундуков, появились из снежной пелены феодориты. Наконец, один из воинов стал спускаться по верёвке вниз. Оказавшись внизу, он трижды дёрнул за верёвку, что означало «всё в порядке». Воины подняли верёвку, привязали один из сундуков и спустили его вниз. Потом так же поступили со вторым сундуком. Вслед за сундуками один за другим феодориты стали исчезать в пропасти. Теодорик спустился последним.
Шагнув в сторону, он наткнулся на врытый в землю кол, на котором висело тело одного из феодоритов, который спустился с Отчей Горы прошлой ночью. В кружащемся снеге угадывались и другие вкопанные колья с телами несчастных.
Наконец, феодориты во главе с Тео благополучно пересекли дорогу, ведущую к главным воротам города, спустились с Горы и пошли к перекрестью многих троп.
– Тео, все хотят двигаться в сторону яйлы,– сказал Мимир, шагая рядом с Теодориком. – Там сейчас полно снега, и турки появятся нескоро. За это время можно будет укрыть сокровища и разойтись по домам. Турки сейчас злые и жадные до ясыра, но через некоторое время страсти улягутся, и оставшиеся в живых феодориты смогут жить дальше.
– Пусть воины делают всё, что пожелают. Я им уже не командир. У меня свой путь. Привязываться к сундукам, и таскаться вслед за золотом по горам я не собираюсь. Мне вполне хватит тех камней, что я взял. Если хочешь, пошли со мной. Возьми только свою долю из казны, ибо путь нам предстоит неблизкий в чужие страны и города.
– Ты не пойдёшь к своим родным в Шиварин?
– Нет, это тоже бесполезно. Даже если Шиварин турки ещё не взяли, то прорваться через их кордоны весьма трудно, да и нет смысла: город они всё равно возьмут. А использовать подземный ход не хочу: так можно обнаружить его для турок, и лишить отца последнего шанса выбраться из города живым. Пойду к побережью. У моих родственников, владеющих небольшой крепостью в ущелье на берегу Чёрной речки, вероятнее всего, есть возможность бежать с Таврики. Может, это спрятанные лодки, а может даже курсирующее недалеко от берега судно.
– Ладно, тогда пойду с тобой. Все мои близкие родственники жили в столице. Они либо погибли, либо попали в плен. Так что идти мне больше некуда.
Наконец, подошли к распутью. Мимир взял из казны горсть драгоценностей, положил их в карман поддоспешника, потом он и Тео обнялись по очереди с каждым из воинов, попрощались с ними, и пошли вдвоём к Чёрной речке.
Они шли по засыпанным снегом ночным тропам через буковый лес сквозь падающий снег. Наконец, спускаясь с очередной горы в ущелье, Мимир и Тео услышали, как впереди шумит Чёрная речка, которую местные за буйный нрав и неожиданные разливы назвали «Вредительница». Шум раздавался всё ближе. Только подойдя к реке вплотную, они увидели чёрный поток, в котором тонули хлопья снега, сыплющиеся с неба. Берега реки обмёрзли, а из воды торчали еле видные в снежной круговерти обледенелые камни. Перешли на левый берег реки по узкому дощатому мостику, и стали по заснеженной тропе подниматься вверх, к нависшему над рекой утёсу.
Когда, наконец, подъём был преодолен, они подошли к запертым воротам крепости на вершине горы. Снегопад почти прекратился. Серый рассвет осветил засыпанные снегом крутые горы, отвесными скалами срывающиеся в ущелье реки, толстые стены замка на пологом склоне горы с тремя башнями.
Теодорик постучал в ворота, покрытые четырёхугольной башней. За воротами послышались шаги и грубая брань потревоженного стража.
– Я убью эту сволочь, которая явилась в такую рань,– услышал Тео недовольный голос, говоривший на латинском языке, и в смотровую дыру глянул чей-то чёрный глаз.
– Мне нужна владетельница, госпожа Кундель Елена. Я её двоюродный брат,– сказал Теодорик по-гречески.
За воротами воцарило молчание, но спустя некоторое время послышались оживлённые голоса на латинском языке. Теодорик, хорошо знавший латынь, побледнел.
– Что они говорят?– прошептал Мимир.
– Говорят, что господин Фрэнк, их командир, приказал всех бедных и османов расстреливать из арбалетов, а богатых впускать для ограбления, чтобы не испортить стрелами одежду. Вот они и спорят, богатые мы или бедные, ведь мы пришли пешком, да ещё и полураздетые,- прошептал в ответ Теодорик.
Наконец, ворота открылись. Теодорик и Мимир колебались, но тут в бойнице башни сверху показались два арбалетчика с изготовленными арбалетами, и тогда друзья, чтобы уйти из зоны поражения, шагнули под своды ворот. Из узкого окна в стене высунулась рука и потянулась к плащу Теодорика, но Теодорик перехватил руку, сжал запястье латинянина, резко рванул на себя, впечатав вора лбом в каменную стену, а потом сломал руку, ударив её локтем о стену. Раздался хруст кости, и хриплый вой за стеной. Латинянин, стоявший слева у ворот, потянул меч из ножен, но тотчас получил от Теодорика мощный удар кулаком в лоб, так что сполз по стене, и глаза его закатились. К Теодорику бросились ещё два латинянина, обнажая мечи, но он, в опережение, шагнул им навстречу, схватил обоих за руки, державшие рукояти мечей, и резко крутанув запястья, кинул нападавших лицами в снег.
Дверь дома, стоявшего рядом с воротами, распахнулась, и из неё как горох посыпались полуодетые латиняне с мечами в руках. Они окружили Тео и Мимира, наставив на них острия мечей. Следом за воинами вышел их командир. Он встал на пороге и спросил:
– Кто это такой дерзкий к нам в гости пожаловал и откуда?
– Я топотирит крепости, что над Чёртовой лестницей. Крепость взяли турки. Нам удалось бежать. Мы пришли к владетельнице, Кундель Елене.
– А кем вы ей приходитесь?
– Я её двоюродный брат,– сказал Тео.