Мангуп
Шрифт:
После ожесточённого боя сразу с обоими янычарами, княжич нанёс тяжёлый удар по щиту одного из нападавших. Тот отпрянул, поскользнулся на мокрых брёвнах и на мгновение выбыл из боя. Княжич тут же нанёс удар сверху по другому янычару, а когда тот прикрылся саблей, подняв руку, вторым, свободным мечом сделал резкий выпад снизу вверх и ударил остриём клинка врагу в сочленение доспехов. Меч глубоко вонзился в тело. Александр выдернул клинок, хлынула кровь, янычар покачнулся, упал ничком прямо под ноги своему товарищу. Тогда Александр, чувствуя, что онемевшие от усталости руки уже не могут держать мечи, рванулся вперёд,
Княжич огляделся. По всей вершине вала кипела ожесточённая схватка. Один за другим гибли молдаване, и толпы янычар спускались вниз уже по северному склону вала, вступали в бой с теми лефегами, которые не поместились на валу и стояли шеренгами, создавая вторую линию обороны. Александр уже не мог отыскать на валу никого из знакомых бояр, кроме Худича, который сражался рядом, отбиваясь сразу от нескольких османов. Они остались вдвоём. Ситуация казалась безнадёжной.
Внезапно, раздался грохот артиллерии, частые выстрелы из аркебуз. Это из-за реки Барлад открыли огонь по массе скопившихся османов пушки Штефана, трансильванские аркебузиры и наёмники. Дым смешался с туманом, и плотной пеленой укрыл поле сражения. Почти одновременно далеко на востоке зазвучали выстрелы аркебуз, раздался глухой из-за тумана крик тысяч глоток: «Штеееефаааан!», и во фланг турецкой армии ударило Большое нерегулярное войско Молдовы.
На позициях Малого войска битва продолжалась. Но в действиях янычар появилась какая-то неуверенность, а потом некоторые из них стали быстро спускаться с вала и исчезать в тумане.
Замешательство в армии турок усиливалось, и в это время из-за холма на северо-востоке показалась конница под личным командованием Господаря. Всадники выныривали из тумана и опять погружались в туман. Снова пронёсся над долиной крик: «Штееефаааан», а через мгновение раздался страшный непрекращающийся треск: это конница Штефана вломилась в ряды турецкой пехоты. Войско османов содрогнулось, попятилось, устрашившись этой новой, неясной в тумане опасности.
На западе за рекой Барлад немецкие и польские наёмники бросали на тонкий лёд заранее приготовленные плоты с полозьями из брёвен, и, отталкиваясь ото льда копьями, перебирались через реку, не переставая палить из аркебуз.
Трое янычар, с которыми сражался Яцко, пятились, не прекращая сражаться. Александр настолько обессилел, что уже не мог сражаться мечами. Он вставил их в петли на поясе, поднял алебарду, лежавшую на валу, и с силой обрушил её на одного из противников Худича. Янычар упал. Ещё один страшный удар, и пал другой янычар. Яцко Худич изловчился, подсёк мечом третьему янычару ногу. Тот захромал, облокотившись на саблю, чтобы не упасть. Тогда Яцко ударил его мечом прямо в незащищённое доспехом лицо. Полилась кровь. Турок уткнулся головой в настил вала и остался недвижим.
Александр и Яцко совместно столкнули вниз тела поверженных турок, сели на бревно на краю вала, тяжело переводя дыхание.
– Кажется, продержались,– сказал Александр.
Действительно, в турецком тылу зазвучали сигналы, янычары быстро спускались с вала и исчезали в тумане. Оставшиеся в живых воины Малого войска, измождённые, еле живые от усталости, ложились на мокрые брёвна засеки, на сырую землю. Они лежали без движения, потому что всё было отдано победе, все силы до полного истощения.
Прошло немного времени. Ещё не успели отдохнуть, собраться с силами воины, как раздался глухой в тумане звук альпийских рожков, а потом боярин Влайку, прокричал:
– По коням! Стройся!
И поднимались молдаване, отвязывали от деревьев своих осёдланных коней, взбирались им на спины, цепляясь за гривы немеющими от усталости руками, брали пики, копья, выезжали за бревенчатый вал и строились по стягам и четам в ударную колонну.
Позади конницы строилась пехота. Вперёд выехали бояре – Фете Готкэ, Андрейко Чиорторовиски, Динга, Андрейко Купчич с братьями.
Гарцуя на белом жеребце, боярин Влайку закричал:
– За Штефана, за Молдову, за веру православную, в атаку галопом, марш!
Отряд пришпорил застоявшихся коней, пустил их в галоп. Пехота бежала следом.
Стоял плотный туман, и турки, отражавшие фланговый удар основных сил армии Штефана, отвлечённые боем, совсем не ожидали удара с левого фланга. Конница Малого войска, объединившись с конницей отряда Штефана, смяла, разнесла в клочья, подняла на пики авангард османской армии. Османы дрогнули, повернули, побежали, а молдаване преследовали их, и рубили с остервенением, вкладывая всю свою ненависть в каждый удар. За пленённых и проданных в рабство соотечественников, за разрушенные и сожжённые дома, за свою поруганную молдавскую землю.
Кровь, мешаясь с грязью, залила берега реки. Когда сомкнулись две силы, две части одной армии, стало ясно: битва выиграна. Османы бежали уже массово, сгрудившись в долине, с трудом прорываясь по неширокой дороге. Многие пытались бежать за реку Барлад, но тонкий лёд проламывался под ногами, под копытами коней, и османы падали в ледяную воду, шли на дно, увлекаемые тяжестью оружия.
Обрушились многовековые подпиленные молдаванами деревья вдоль дороги, преграждая османам путь. И тогда турки бросили обозы, раненых, пушки и просто бежали от гибели, которая настигала их повсюду. Залпы пушек из-за реки, залпы аркебуз, густой смертельный рой болтов и стрел разили бегущих турок, настигая их повсюду.
Сражение превратилось в избиение. Срубив несколько бегущих османов, Александр почувствовал отвращение к убийству, натянул поводья и решил разыскать Штефана.
Он нашёл его на вершине холма, откуда открывался вид на покрытую дымом и туманом долину. Господарь сидел на высоком гнедом жеребце под флагом с головой дикого быка зимбру, на которого когда-то охотился Драгош. Окружённый телохранителями и боярами, среди которых княжич узнал ворника Гояна и комиса Иону Буоряна, Господарь отдавал распоряжения гонцам кэлорашам, по очереди подъезжавшим к нему.
Когда Александр, обессиленный, весь с ног до головы залитый липкой кровью, появился перед Штефаном и поднял забрало, тот нисколько не удивился.
– Мне уже успели рассказать, как ты бился, как стойко держал оборону. Говорят, турки так и не смогли сбросить тебя с вала, хотя другие не выдержали, и отступили. Молодец!
– Сражался по способностям, Господарь. Но если бы ты промедлил с ударом ещё чуть-чуть, сил бы у меня не хватило. До сих пор руки словно ватные. Мы уже победили?