Манипулятор
Шрифт:
– Я, между прочим, про тебя каждый день вспоминал!
– А что же ты тогда ни разу не позвонил?
– Так я каждый раз как вспомню, за трубку брался, уже номер начинал набирать, а потом думал – вдруг ты мне сейчас звонить будешь, а у меня занято. Вот я трубку и вешал…
– То-то у тебя как не позвонишь, все время занято было!
Но говорилось все это скорей для порядка, поскольку ни Васька Гуськов, ни Петруха Лебедев никаких телефонов давно уже не помнили и тем более никуда не звонили, – повседневная рутина строго регламентированной взрослой жизни так не похожей на
Но, как оказалось, до времени, поскольку стоило им встретиться, как выяснилось, что оба располагают не только парой часов для общения, но и, что куда важнее, непреодолимым желанием пообщаться. Так что дальше пошли они вместе…
Местом исторической встречи воссоединенные «Гуси-лебеди» избрали, как положено, ближайший природный объект – Останкинский пруд, что подле телецентра. Тот еще зеленый уголок: вместо тенистой аллеи – замусоренная асфальтовая дорожка, вместо вековых лип – воткнутая в небо игла телебашни, а пруд и вовсе без воды, но с кучей кривого ржавого железа, которое вызывающе торчало из черно-зеленого дурно пахнущего ила.
Впрочем, здесь было довольно тихо, совершенно безлюдно, а небольшая будка хоть и на спущенных колесах, зато с гордой и многообещающей надписью «Супермаркет» на фронтоне, обещала глоток-другой чего-нибудь освежающего и пару квадратных метров тени. Приятели прибавили шагу, предвкушая недорогое и доступное удовольствие. А то в горле от городской пыли и волнений пересохло изрядно. Ведь именно сегодня, буквально за полчаса до встречи, и у писателя, и у режиссера состоялись не слишком приятные беседы…
Дело в том, что писателю вернули рукопись романа «Утро наступит утром» на который он возлагал весьма серьезные надежды:
– Очень, очень интересная вещь! – заверил его ответственный сотрудник издательства, – Я, например, читал его с огромным удовольствием. Даже вслух! Слышали бы вы, как ваш пронзительный, полный драматизма слог понравился моей таксе – она восторженно выла почти два часа!
При этом он довольно профессионально придерживал писателя под локоток и двигал в сторону двери.
– Так может быть… – писатель попытался притормозить.
– К величайшему моему сожалению невозможно! – издательский сотрудник надавил на локоть сильнее, – Решительно невозможно! Рынок переполнен, жесточайшая конкуренция, а ваш роман э-э-э…
– Совсем плох? – писатель довольно удачно зацепился ботинком за ножку стола и попытался завязать дискуссию, – Но чем именно? Сюжет не подходит? Или герои не те?
– Что вы, что вы! – ловким, почти неуловимым движением писатель был снят с якоря, и движение к выходу продолжилось. – Сюжет просто замечательный и герои прямо-таки выпирают со страниц! Но написан роман слишком литературно, слишком правильно.
– Так разве это плохо!? – писатель ожидал чего угодно, любых замечаний, безжалостной критики и полного художественного разгрома, но это! Признать литературное произведение негодным только потому, что оно слишком хорошо написано?! Бред какой-то! Он попытался было объясниться, но оказалось что уже стоит на лестнице в полном одиночестве, а дверь издательства только что захлопнулась и гулкое ухо еще гуляет в бездонном провале мрачного лестничного колодца…
Что же касается режиссера, то с ним случилось почти то же самое: его предложение поставить веселый мюзикл про индюков «И полетим как птицы!» было отвергнуто. И кем! Какой-то маленький самодеятельный театрик без названия ютящийся в тесном и сыром подвале. Да кому вообще о них известно, а туда же… Вначале думали почти месяц, потом еще неделю вообще никто не появлялся и бедный режиссер по полдня бесцельно бродил подле обитой ржавым железом двери. А потом заявили, что их мало интересуют забавные эпизоды из жизни индюков.
– Но там же есть драматический подтекст! – попытался возразить расстроенный режиссер.
– Индюшачья трагедия интересует нас еще меньше! – довольно грубо ответил директор театра, с откровенной ловкостью набивая косячок. – Нас вообще индюки не интересуют. Об человеках думать надо!
– А как же известный мюзикл «Кошки»? – попытался апеллировать к классике вконец расстроенный режиссер. – Мы могли бы попробовать повторить их мировой успех!
Но директор мало что отказался менять свои взгляды, но еще и обозвал занудливого режиссера натуральным индюком. После чего скрылся в облаке одуряющего, едкого дыма всем своим видом показывая, что беседа закончена. Режиссер грустно заметил:
– Обидеть художника может каждый…
После чего подбил хаму правый глаз, сломал два-три стула, уронил шкаф и покинул негостеприимный подвал, решив про себя никогда больше сюда не возвращаться…
Окопавшийся в будке бывший житель гор и бывший пастух, а ныне мелкий столичный ларечник Мусаиб представил вниманию жаждущей публики богатый выбор хорошо охлажденного пива и прочих напитков:
– Очень хороший пиво! Совсем свежий! – с гордостью заявил он, – И газированный кока-кола тоже только что привезли!
Приятели взяли по паре немецкого пива, сели в благодатной тени ларька на какие-то порожние ящики и чокнулись запотевшими бутылками. Звук получился правильный – глухой и сочный, совсем как в молодости.
– За встречу! – сказал писатель.
– За встречу! – согласился режиссер.
Поначалу разговор не очень клеился: о работе поговорили, которой ни у того, ни у другого толком не было, о пиве, которое теперь можно на каждом шагу купить, причем отменного качества – раньше такое только за валюту продавался, о необычно жаркой погоде, а дальше что? Молча сидеть и цедить пиво?
Однако после третьей бутылки скованность прошла, слова стали легко цепляться друг за друга, а после пятой разговор пошел нормальным темпом. И тема получилась очень даже интересная: о воздействии на умы и мысли людей…
– Я так считаю, – писатель решительно рубанул свободной рукой ни в чем не повинный воздух, – книга должна нести в себе положительный нравственный заряд! Как говорится «сеять разумное, доброе, вечное»!
Он хлебнул пивка, ловко стряхнул коварно полезшую из горлышка пену и вопросительно посмотрел на режиссера – оценил ли тот сказанное. Но режиссер только пожал плечами: