Мания расследования
Шрифт:
— Пойдем перекусим?
— Так. А еще что?
— У тебя деньги есть? В долг, до зарплаты?
— С этого бы и начинал.
— Неудобно, — потупился Горчаков. — А ты дело-то получила?
— Получила.
Мы помолчали. Горчаков явно чувствовал себя неловко, а как сгладить ситуацию, не знал. Зазвонил телефон, я сняла трубку и услышала голос нашего зонального прокурора, который повторил вопрос Горчакова.
— Получила, — ответила я и зональному прокурору.
— Там через две недели истекает шестимесячный срок следствия, — как-то уж слишком безразлично проговорил зональный, — вы план составьте и копию мне, вместе с постановлением о приостановлении уголовного дела.
— А… — вякнула я, но зональный уже разъединился.
— Фантастика, — сказала я Лешке, отнимая
— Кто намекает? — уточнил Горчаков.
— Сначала шеф, потом городская.
— Машка, не поддавайся на провокацию, — горячо заговорил друг и коллега, — ты его приостановишь, а потом кто-нибудь спохватится…
— Кто?
— Газетенка какая-нибудь разродится юбилейной статейкой, мол, год прошел, а Нагорного никто не ищет; или депутаты ЗАКСа запрос пришлют. Тут сразу станут выбирать виноватых, а кто виноват? Тот, кто последний дело приостановил и Нагорного не ищет. То есть ты.
Резон в его словах был. Но вряд ли все начальство дружно кинулось убеждать меня приостановить дело только в свете грядущих поисков виноватого. Да и потом, зачем тогда присылать дело именно мне? На свете полно следователей, которые с полувзгляда хватают начальственную мысль, не надо даже трудиться вслух произносить свои пожелания. Кому угодно дай это дело, и все будет так, как хотят сильные мира сего. Кроме того, есть еще вариант: если уж потом понадобится найти виноватого, поручите расследование нерадивому следопыту, он дело задвинет в пыльный угол без всяких указаний… Хотя нет, нерадивому такое дело не поручат. Если боссам придется отчитываться, они будут ссылаться на то, что дело поручено опытнейшему специалисту, работнику с большим стажем, но и тот ничего поделать не смог. Но чтобы составить план расследования, надо было хотя бы прочитать дело. Навалять этот документ просто из головы совесть не дозволяла, несмотря на то, что Горчаков настойчиво советовал поступить именно так.
— Ты ведь, Машка, больная, — по-отечески учил он меня жизни в кафе, куда мы все-таки спустились перекусить, — начнешь дело читать, наковыряешь блох всяких, то не так, это не этак, не дай Бог, переделывать станешь, увлечешься; потом тебя за уши от этого дерьма не оттащишь. Удумаешь депутатов каких-нибудь допрашивать с пристрастием, в бизнесе этого Нагорного копаться, так тебе не только выговор влепят за излишнее усердие, но еще и грохнут, тьфу-тьфу!
— Да ладно, — вяло возражала я. — Сто лет еще этот Нагорный не нужен. Я такое про него слышала, что если его закопали в болотах Ленобласти, воздух только чище стал. Просто вдруг я напишу в плане, что надо сделать то, что на самом деле уже сделано…
— Уморила, — закатился от смеха Горчаков, — можно подумать, что зональный дело читал! Главное — план красиво напечатать, цветными маркерами разукрасить, к постановлению приколоть, и вперед. А записать туда можешь все следственные действия подряд, прямо из УПК [3] . А впрочем, что я тут перед тобой бисер мечу. Ты ведь маньячка, просто так дело в архив не спишешь…
— Ты не прав, — по-прежнему вяло ответила я, допивая сок. Все-таки в нашем кафе отвратительно кормили. А может, мне так показалось из-за испорченного настроения. — Нет у меня никакой мании, я обычная разгильдяйка, такая же, как вы все. Дело читать отказываюсь, и не просите. Даже за премию.
3
Уголовно-процессуальный кодекс.
Естественно, вернувшись после перекуса в кабинет, я сдвинула в сторону бумаги, которые благочестиво собиралась разобрать, открыла дело и зачиталась, попутно вспоминая то, что слышала о главном герое.
Нагорный Валерий Витальевич, двадцати семи лет от роду, свою политическую карьеру начал в организованном преступном сообществе под руководством известного душегуба Карасева; в юные годы «бомбил» ларьки, и ветераны борьбы с организованной преступностью помнят его еще в спортивных штанах
Тоже была смешная история, я ее помню. На территории данного муниципального образования проживала вдова известного ученого, мафусаильского возраста дама; ела на золоте, жемчуг меряла горстями, на стенах обоев видно не было из-под картин великих живописцев (коллекция завещана Эрмитажу). Именно к ней в канун Нового года позвонили в дверь двое — девушка и юноша. Хозяйка доковыляла до дверей и спросила, кто там. Девица из-за двери ей ответила, что они принесли гуманитарную помощь из жилконторы. И подозрительная мадам, которая в туалет не заходила, не сдав квартиру на сигнализацию, купилась на халявный пакет с гречкой и распахнула двери. Итог понятен: мадам связали, квартиру обнесли, Эрмитаж лишился наследства. По странному совпадению, похищены были не все ценности, а только картины, и тоже не подряд, а выборочно, явно под заказ, — и сплошь фламандская живопись, которую именно тогда начал коллекционировать господин Нагорный, как истинный аристократ в первом поколении. Но для обыска у него данных было маловато, одни слухи.
Поэтому ничто не препятствовало Валерию Витальевичу продолжить карьеру в областном Законодательном собрании, и весьма успешно: не прошло и полугода, как Нагорный стал реальным кандидатом на освободившееся место вице-спикера. По иронии судьбы, этот политический успех совпал с моментом возбуждения уголовного дела в отношении будущего вице-спикера по факту грандиозной спекуляции лесом. Прокуратура области готовилась предъявить Нагорному обвинение, но по новому закону сделать это можно было с согласия областного суда, и за день до назначенного рассмотрения представления прокуратуры Валерий Витальевич пропал. При очень странных обстоятельствах.
Глава 3
Протоколы допросов были отпечатаны на компьютере и аккуратно подшиты в дело. Прочитав третий, я поняла, что остальные двадцать восемь можно не читать, на всех страницах дела зафиксировано одно и то же — буковки, не содержащие ни грамма полезной информации. Все допрошенные одними и теми же словами уверяли, что Валерий Витальевич Нагорный был честным, добропорядочным человеком, не имевшим врагов, соблюдавшим правила дорожного движения и общественный порядок в целом. В день исчезновения он вышел из дома, как обычно, в десять, до обеда сделал четырнадцать деловых звонков и два личных — жене (распечатка телефонных звонков с пояснительной запиской тоже были аккуратно подшиты в дело). Предложил ей встретиться в ресторане «Смарагд» и пообедать. Вместе с охранником подъехал к ресторану в четырнадцать часов, отпустил охранника; жена уже ждала там, посетителей в ресторане, кроме них, не было. В пятнадцать часов охранник вернулся к ресторану и стал ждать. Но никто не выходил. В шестнадцать забеспокоившийся охранник осмелился заглянуть в ресторан. Там по-прежнему не было посетителей, и шефа с женой не было также. Персонал ресторана объяснил охраннику и впоследствии подтвердил это в прокуратуре, что дама с господином заказали обед, но когда официант принес закуски, за столом уже никого не было.
Охранник построил персонал вдоль стены и обыскал все закоулки ресторана. Шеф и супруга как сквозь землю провалились. Отсутствовала возле ресторана и машина жены Нагорного, светло-зеленая «ауди» с тонированными стеклами, то есть достаточно приметный агрегат.
Сохранить факт исчезновения в тайне не удалось, поскольку Нагорного начали активно разыскивать «соратники по бизнесу» у которых сорвались важные деловые встречи. Потом ста ли искать соратники по политической борьбе; не осталось в стороне и организованное преступное сообщество, куда Нагорный, надо полагать, продолжал платить членские взносы. Никаких следов.