Манул

Македонский Ляксандр Олегович

С этими словами оборотень вонзил свои когти прямо в грудь охотника.

Солохе показалось, что в тот миг само время замедлило свой ход, пораженное столь внезапной развязкой. Казалось, и сам Май не до конца понял, что произошло. Он просто замер растерянно рассматривая побагровевшие когти. Наверное, он бы так и стоял, если бы подлетевшая темная тень не подхватила его, унося прочь. Забрала она и Солоху, увлекая девушку за собой, прочь с горящей площади, прочь из пылающего в огне города.

========== Эпилог ==========

Солоха

все еще не могла поверить, что это происходит именно с ней. Буквально час назад она была приговоренная к смерти, а сейчас стоит на борту старой пиратской галеры, задумчиво рассматривая медленно уходящий вдаль берег, и расположенные на нем крепостные стены Белграда.

Удивительно, но с моря этот город казался таким легким, воздушным, эфемерным. Наверное, не побывав в нем, Солоха бы и вовсе решила, что видит царство небесных духов. Однако пожив там она могла с уверенностью заключить: не всегда красивая обложка соответствует содержанию. Так же и эти белоснежные стены не гарантировали такой же душевной чистоты его горожан.

Тихий плеск набегающих волн и легкий ветерок, еле задувающий в паруса — все это успокаивало. Навевало мысли о том, что все произошедшее было лишь ее сном. Страшным, нереальным и сумасшедшим сном.

Однако стоило только очередным брызгам соленой воды попасть на все еще незаживший шрам на лице, как девушка понимала — произошедшее не сон, а страшная явь. И собственное заключение, и смерть Лана, и счастливое воскрешение Мая… Тем ценнее для нее становился каждый вдох, каждое прожитое мгновенье. Наверное, только теперь она могла с уверенностью сказать, что научилась ценить свою жизнь, и жизни своих близких. только сейчас смогла по-настоящему раскрыть глаза и осознать, сколь глупой, наивной дитятей она была.

Девушка вздохнула, закидывая за спину непокорные пряди волос. Слипшиеся, и свалявшиеся, они представляли собой весьма жалкое зрелище и Солоха, в порыве вдохновения решилась на радикальные меры. Выудив из-за пазухи свою палочку и прошептав заклинание, она бережно провела пальцами по видоизменившейся рукояти кинжала, рассматривая свое отражение в лезвии.

— Прощай, Солоха, прощай, прошлое, — прошептала она, роняя на корму первую, одинокую слезинку. Руки дрожали, и нож все никак не мог опуститься, чтобы навсегда избавиться от старого. Селянка медлила. Не могла решиться. Ее любимые волосы, ее гордость и радость, разве она могла так просто расстаться с ними?

— Что ты делаешь? — появление Мая стало для девушки внезапным. Она ахнула, чуть было не выронив кинжал. После того, как Икар-наемник выкрал их с площади, он не проронил ни единого слова. Да и сейчас выглядел каким-то слишком мрачным.

— А разве не видно? — спросила, убирая предательскую влагу со своих щек. — Хочу их отрезать. Они совсем запутались… Может, ты мне поможешь?

— Хорошо.

Девушка ожидала резкости, возможно не очень смешной шутки. Но никак она не смогла предугадать, что Май согласиться. Она замялась, но нож все-таки отдала, невольно касаясь чужой ладони.

Тело пронзило предательской искрой, и девушка поспешила отвернуться. Ей было стыдно. Яркий румянец залил щеки, а сердце так резко и больно заколотилось в груди. Солоха украдкой покосилась на свою руку. Она все еще чувствовала его тепло на своей коже.

— Мне убрать все, или оставить хоть что-то? — словно бы издалека донесся до нее вопрос манула.

— Убери все, — прошептала девушка, чувствуя, как падает по ее спине первая отсеченная прядь. Но девушка более не плачет. Она чувствует лишь облегчение. Каждая срезанная прядь словно бы уносит вместе с собой всю боль, все горести.

— Н-да, получилось кривовато, но, думаю, оно еще подрастет, — пробормотал Май, отступая.

— Нет, все отлично, — Солоха разворачивается, и впервые за эти сутки улыбается, всматриваясь в столь знакомые, практически родные черты лица. И теперь, когда даже дышать стало легче, она чувствует, что больше не хочет терять столь ценное время. Старой Солохи больше нет, а значит, нет и былой нерешительности.

Она подходит ближе, касаясь ладонью щеки Мая. И предотвращая его вопрос целует.

Возможно, будь где-то поблизости ее мать Параска, то не миновал бы Солоху скандал. Возможно, будь еще жива та старая Солоха, то и не было бы этого поцелуя. Но вокруг было лишь море. А ему до людских хлопот дел не было. Потому ничто не мешало девушке наслаждаться мгновением столь желанной близости, чувствуя жар его тела, и мягкость губ. Ловя его дыхание, перебирая в руках жесткие пряди его волос, вдыхая его запах.

— Интересно, может, я спас не ту ведьму? — спросил тихо оборотень, стоило им разорвать поцелуй. Взгляд его глаз потеплел, на лице появилась по-мальчишески озорная улыбка.

— Определенно, это так, — усмехнулась ему в ответ девушка. — Да здравствует новая жизнь и новая Солоха!

— Даже так? А не пожалеешь ли о своем решении? — оборотень более не скрываясь овил ее ноги своим хвостом, а Солоха, невольно испытала чувство дежавю. Когда-то это уже случалось в ее жизни.

— Ни за что! — более не стесняясь, девушка прильнула к нему. — Наша жизнь так коротка, не слишком ли глупо тратить ее на сожаления?

— Когда приедем, обязательно запишу тебя в школу философов.

— Ой, а куда же мы все-таки плывем? — девушка ойкнула, внезапно сообразив, что совсем не представляет, как теперь будет жить.

— В место, где нет охотников. И где оборотней почитают как богов. На юг, Солоха. В земли великих сокровищ, и удивительных чудес. А так же вкусного вина и сладострастных женщин, — хохотнул Май

— Знаю ведь, что шутишь, а все равно так и чешется рука тебе уши надрать, — пробормотала девушка.

— Ага, то есть ты не против вина? — тут же лукаво поинтересовался оборотень.