Манул
Шрифт:
Солоха повернулась, увидев, что манул не стал ждать особого приглашения и уже во всю уплетал предложенное лакомство. Она-то, заслушавшись, совсем пропустила тот момент, когда он переключил свое внимание на угощения. Чавкал он так громко, что становилось сразу ясно — пирожки ему очень приглянулись.
Девушка задумчиво хмыкнула и тоже присоединилась к поглощению лакомства. Пирожки оказались удивительно вкусными: румяное, золоченое тесто так и таяло во рту, а тёплая начинка, умеренно посоленная, только усиливала эффект.
— Так куда конкретно путь держите? — ведьма
— В Столицу.
— О, была я там! — девушка мечтательность вздохнула, чуть выронив из рук чашку. — Рыбы-летяги, пресное море и брильянтовые набережные!
– Неужели брильянтовые? — Солоха удивленно заморгала чуть, не подавившись пирожком. Все, что она знала о Столице, сводилось к тому, что располагалась она где-то далеко на юге, где царит вечное лето, где живет огромное количество людей со всех концов света, и где возможность получить образование имели даже женщины. Ходили, конечно, и слухи про так называемые чудеса столицы, но ее отец относился к брильянтовым берегам скептически, считая это всего лишь глупыми слухами.
— Ну, они так называются, — поспешила предупредить ее ведьма. — На самом деле эти камни и вправду выглядят как брильянты, но ювелирной ценности не имеют. Слишком ломкие и недолговечные. Кстати, эти камушки ведь не только прозрачными бывают. Представь себе берег, усыпанный мелкими камушками, ярко отливающими всеми цветами радуги, омываемыми нежно-лазурными волнами пресного моря. На самом деле это вовсе не море, а всего лишь озеро. Самое огромное озеро на всем Северном Континенте, между прочим!
— А саму Столицу ты видела? Правда, что там дома аж в пять этажей встречаются? — Солоха пораженно захлопала глазами. Есть ей, стремительно расхотелось. Воображение услужливо рисовало картины удивительных набережных, говорящих чудо-рыб и, конечно же, необычных, мощных, поражающих глаз задний.
— Конечно, там большинство домов такие. Даже в кварталах иноземцев и бедняков. А в самом центре расположен царский дворец! Вот это диво дивное! Всюду позолота блестит, на свету переливается, стены белоснежные, словно из облаков сотканы, а окна там какие — мозаика. В какое ни взглянешь — шедевр. А вот внутри я не была. Но говорят, там даже полы из мрамора.
— Хватит девке голову дурить, — перебил ее гневный оклик Мая. Оборотень помрачнел, отставив, пустую тарелку. Солоха удивленно покосилась на своего спутника: почему-то в глубине души она надеялась, что путь к сердцу оборотня, аналогично обыкновенному мужчине, лежит через желудок. — Лучше расскажи ей, за какие шиши царь строит себе эти хоромы. Это будет в разы познавательнее и жизненнее.
Солоха недоуменно подняла брови глядя то на злорадствующую моську оборотня, то на в разы погрустневшее лицо ведьмочки. Только что Матрена буквально светилась счастьем, реплика оборотня же будто бы оглушила ее. Сама же селянка положительно не понимала, что такого сказал Май, поэтому решилась спросить:
— Что он имел в виду?
— Видишь ли, у всего в этом мире есть как плохая, так и хорошая сторона. Как, например учение о Гармонии Мира, в котором мы издревле чтим, как и бога света и дня — Белобога, так и его брата — покровителя тьмы и ночи Чернобога, — после небольшой паузы начала говорить ведьма. — Для того чтобы создать что-то монументальное, поражающее воображение, нужно вложить громадную сумму денег и дешевого труда.
— Ну да, когда отец сарай строил, он очень много денег потратил, — совершенно серьезно подтвердила Солоха. — Потом еще полгода ходил и убивался по затраченным средствам. Я бы не сказала, что это было дешево…
— Твой отец и царь — птицы разного полета, — не выдержав, опять вмешался манул. — Твой отец ведь платил тем, кто строил сарай, верно? Царю этого делать не надо. Ему достаточно просто махнуть рукой, согнав достаточное количество крепостных, которые будут сутками напролет гнуть спину во славу правителя. На этих стройках погибли сотни — тысячи простых крестьян, виновных только в том, что в один прекрасный день они не смогли выплатить налог в царскую казну и попали в пожизненное долговое рабство.
— Крепостные, — селянка содрогнулась. У них в селе когда-то один мужичонка попал в крепостные. В тот год его землю и дом за бесценок купил Матюха, перепродав какому-то заезжему барыге. Самого мужичка куда-то увезли. Больше никогда его в селе не видели. Как дочери весьма состоятельного крестьянина, Солохе никогда не приходилось задумываться о доле простых, лишенных лишних сбережений селян.
— Так что запомни на всю жизнь, селяночка: великие дела требуют великих жертв. И это касается не только строительства. Так что, когда приедем в столицу, в первую очередь вспомни мои слова, и представь, сколько людей замуровали в тех мраморных стенах. Поверь, тогда блеск и величие такой архитектуры для тебя немного померкнет, — говорил ей манул.
Ведьма молчала, понурив голову. Солохе говорить о чудесах столицы вдруг тоже резко расхотелось. Ее терзали внутренние противоречия: с одной стороны ей страсть как хотелось попасть в столицу и собственными глазами увидеть дворец царя, с другой же ей становилось как-то неловко восхищаться и возносить того, кто без зазрения совести может послать своих людей умирать на стройках. Было трудно признать правоту оборотня, но в глубине души Соха осознавала, что все сказанное им — тяжелая правда.
— Что-то мы заговорились, — ведьма резко поднялась, тем самым ненадолго позволив Солохе переключиться на более приземленные мысли. — Пойдемте, покажу ваши спальные места. Вам надо хорошо отдохнуть перед дальней дорогой.
Оборотень и селянка синхронно переглянулись и поднялись. Май предупредительно подхватил Солоху под руку, позволив девушке опереться на него. Она безо всякого стеснения навалилась на оборотня, позволив себе расслабить ушибленную ногу. Селянка с удивлением заметила, что болеть нога практически перестала.
— Спокойной ночи, — шепнула она, аккуратно опустившись на милостиво предложенную кушетку. Постель была чистой и мягкой, моментально нагнав сонливость.
— Спокойной, — буркнул со своей кушетки Май, повернувшись спиной к девушке.