Манул
Шрифт:
— Ай, дядько! Пустить сиротку! У-у-у! — противно завыл черномазый бесенок.
Май только скривился от противного голоса, в который раз прокляв исключительную чувствительность своего слуха.
— Да отпусти ты его, какая нам с него польза? — к месту преступления подтянулся и Адин с Ланом.
— У-у-у-у! Я дядьке пожалуюсь! У меня дядько огого! — попытался пригрозить бесенок, шмыгнув носом.
— Да не то, чтобы нужен… Просто, не нравится он мне, — не обращая внимания на угрозы, ответил Май. —
— Ах ты! Да дядько Парнас тебе сам шею свернет, ясно! Он у меня огого! — запротестовал парнишка, попытавшись удрать, хотя бы и без уха.
— Кого? Парнаса? Уж часом ли не Парнаса Косолапого? — Май тут же сменил гнев на милость, освободив ухо и схватив парнишку за шиворот. Попытавшийся дать деру бесенок, только запыхтел в ответ:
— А то! Да моего дядьку весь квартал знает! Понял?!
— Понял-понял. Проводишь меня к нему, шею сворачивать не буду. Договорились?
Парнишка охотно закивал, и Май отпустил руки. Бесенок аккуратно отряхнул своего кафтана, гордо выпрямил спину, окинув спутников полным презрения взглядом и подхватив мешок, пошел дальше. За ним поспешили и Май с компанией.
***
Владение Парнаса Косолапаого находилось на самом отшибе Кузнечной улицы, и представляло собой ветхую, прокопченную приземистую хатку, где обитал кузнец и покосившийся сараюшку, где собственно и располагалась кузня. Самого же Парнаса застали на крылечке хатки.
— Дядьку, дядьку, я вам поесть принес! — отрапортовал мальчонка, кинувшись будить старика.
Парнас вздрогнул, приоткрыв мутноватые выцветшие глаза.
— А, Егоза, пришел-таки, — проскрипел он. — Ну, помоги мне подняться…
Мальчонка осторожно сгрузил мешок на землю, подав старику руку. Парнас, покряхтывая, встал, крепко ухватившись за мальчишескую руку. Второй рукой оперся на костыль, принявшись разглядывать пришедших. Подслеповато щурился, хмурил седые брови, все время качая маленькой, лысоватой головой.
— Ну, здравствуйте, дядюшка, — первым поприветствовал старика Май, шагнув вперед.
— Май? Это ты? — глаза старика неверяще распахнулись. Он повернул голову на звук голоса оборотня, глядя куда-то сквозь самого Мая. — Где ты?
— Я тут, дядя. Тут, — Май подошел ближе, погладив старика по сморщенной, сухой коже руки.
— Дяденько, вы его знаете? — настороженно спросил Егоза, недоверчиво косясь на манула.
— Знаю, внучек, знаю, — проскрипел Парнас. — Пошли лучше в дом, там и побеседуем.
***
Май помог старику Парнасу усесться в небольшое кресло-каталку. Егоза, затащив мешок на кухню, деловито расставил на стареньком покосившемся столике краюху хлеба, пару луковиц с ломтем сушеного мяса, а затем, метнув в Солоху уничтожающий взгляд, вытряхнул за порог оставшиеся в мешке битые черепки.
— Ну, прости, — шепнула ему Солоха примирительно, садясь подле Мая. Лан и Адин уселись чуть поодаль, в уголке, на покосившейся лавке.
— А где тарелки, Егоза? — спросил старик, удивительно ловко для своего почтенного возраста подцепив со стола одну луковицу. Перекинул ее из ладони в ладонь, сдунув оставшиеся на кожуре глиняные осколки, и со смаком надкусил.
— Разбились по дороге, — угрюмо буркнул парнишка, доставая из-за печи ножа.
— Эвоно как, ну, ладно, — хохотнул старикашка, отложив луковицу. — Так что, Май? По какому поводу визит?
— Неужели нельзя просто навестить старого знакомого? — наигранно возмутился оборотень, с укором взглянув в слепые глаза старика.
Парнас расхохотался, сжав покрепче плетеные лозой подлокотники:
— Нет, Май, в твою дружбу я не верю. Не тот ты человек, чтобы тратить свое время, не пытаясь извлечь какую-то выгоду. Говори прямо, что тебе нужно?
Май вздохнул устало, поймав на себе гневный взгляд Егозы. Мальчонка пристроился подле кресла Парнаса, сунув старику в руки ломтик хлеба.
— Мне нужно оружие. Хорошее оружие.
— О нет-нет! Я больше этим не занимаюсь! Я стар слишком для этой кузни, а Егоза пока слишком мал. Иди лучше к Колывайко, у него хорошая сталь, дамасская*, — тут же заартачился старик, покачнувшись в кресле.
Солоха и сама недоумевала, как Май собирался заставить древнего старика встать за кузнечные меха. Он-то и встать без посторонней помощи не может! Она с укором взглянула на Мая, попытавшись намекнуть ему, что старость все-таки надо уважать.
— Ты и без меня знаешь, что превосходство дамасской стали несколько превышено
— холодно возразил манул.
— В таком случае ничем не могу помочь. Уходи прочь, — и старикашка удивительно верно указал своим перстом на дверь.
— Я заплачу, Парнас, — попытался возразить Май.
— Тебе же сказали убираться восвояси! — набросился на оборотня Егоза.
— Кровью заплачу, — закончил спокойно манул, поднявшись. — Своей кровью.
На ожесточившееся и разом повзрослевшее лицо Егозы он внимания не обращал. Солоха же недоуменно переглянулась с Ланом и Адином.
— Пойми, Парнас, мне нужно не простое оружие, но сталь, способная противостоять клеймору охотника.
— О, чернобогова сталь? Давненько уже у меня никто не просил оружия из такого сплава…. — в голосе старика прорезались задорные нотки. Старик поднялся, неожиданно без помощи Егозы, распрямив спину. — Да вот только кровь я возьму не твою, а девки этой. Идет?
Смотрел старик в этот момент прямо на Солоху, и девушка внутренне похолодела, глядя, как стремительно вытягивается его зрачок в черную горизонтальную линию.