Манускрипт всевластия
Шрифт:
— Не знаю, — с долей отчаяния произнес Мэтью, — но и так ее тоже нельзя оставлять. Та ведьма больше двенадцати часов продержала ее в плену.
— Мы научим ее всему, что ей следует знать.
— И как можно скорее.
— На это уйдет вся ее жизнь, — огрызнулась Сара. — Магия не макраме, знаете ли.
— Такого времени у нас нет, — прошипел Мэтью — Сара, судя по скрипу половиц, попятилась от него. — Конгрегация больше не станет играть с нами в кошки-мышки — это доказывает клеймо на спине Дианы.
—
— Ш-ш-ш, разбудишь, — одернула ее Эм.
— Нужно узнать, какими чарами связали Диану, Эмили, — зашептал Мэтью. — Вас что-нибудь беспокоило перед отъездом Ребекки и Стивена в Африку?
Связали чарами.
Я села, слыша в уме эхо двух этих слов. С чародеями это делают лишь в крайнем случае — смертельная опасность, безумие, не поддающееся обузданию зло. Даже угроза кого-то околдовать заслуживает сурового порицания.
Мэтью подскочил ко мне, не успела я встать.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Да. Поговорить с Эм. — Пальцы на руках и ногах синели и начинали потрескивать. Бинт на правой лодыжке зацепился за торчащий из пола гвоздь, когда я протиснулась мимо Мэтью.
На площадке стояли перепуганные Сара и Эм.
— Что со мной не так?
— Да ничего, все в порядке, — пролепетала Эм, прячась под крыло Сары.
— Ты сказала, что я околдована. Что меня околдовала родная мать. — Я чудовище, не иначе — другого объяснения нет.
— Нет, детка, ты не чудовище, — воскликнула Эм, как будто я произнесла это вслух. — Ребекка сделала это, боясь за тебя.
— Боясь меня, ты хочешь сказать. — Мои синие пальцы привели бы в ужас кого угодно. Куда бы их спрятать? Чтобы не прожечь подаренную Мэтью рубашку, я взялась за перила, рискуя спалить весь дом.
Осторожно с ковриком, девочка! — Призрак высокой женщины, обитавший в гостиной, указывал пальцем на пол. Я приподняла ногу.
— Не выдумывай. Никто тебя не боится. — Мэтью буравил мою спину глазами, посылая сигнал повернуться к нему лицом.
— Да? Посмотри, что творится с ними. — Я наставила на теток искрящий перст.
Я тоже боюсь,признался еще один из почивших Бишопов — парнишка в рваных штанах, с выступающими вперед зубами и корзинкой ягод в руке.
Тетушки дружно сделали шаг назад.
— Ты имеешь полное право обижаться на это. — Мэтью подошел ближе. Его снежный взгляд холодил мне ляжки, поднимавшийся снизу ветер — лодыжки. — Ветер начинается, когда ты чувствуешь себя загнанной в угол, видишь? — Он встал еще ближе, и ветер слегка усилился.
Да, во мне, пожалуй, бурлила скорее обида, чем гнев. Я повернулась к Мэтью, чтобы изучить его теорию досконально. Пальцы
— Постарайся понять, — умоляла Эм. — Ребекка и Стивен уехали в Африку, чтобы тебя уберечь, и околдовали тебя по той же причине. Их заботило только одно — твоя безопасность.
Дом заскрипел всеми своими суставами, а меня прохватило холодом.
— Выходит, это я виновата в их гибели? Их убили из-за меня? — Я бросила на Мэтью полный ужаса взгляд и заковыляла вниз, не дожидаясь ответа, не обращая внимания на боль от растянутых связок. Бежать, бежать.
— Пусть идет, Сара, — резко произнес Мэтью сверху.
Дом раскрывал все свои двери передо мной и захлопывал позади. Через холл, столовую и семейную я прошла в кухню, вдела босые ноги в резиновые Сарины сапоги. Всякий раз, когда тетки меня доставали, я уходила в лес и сейчас делала то же самое.
Не останавливаясь, я шла мимо корявых яблонь в гущу белых дубов и сахарных кленов. Меня колотило от шока и полной потери сил. Вот оно, громадное дерево, в толщину почти такое же, как в вышину. Ветви нависают над самой землей, красно-пурпурные листья с глубокими вырезами горят на пепельной коре особенно ярко.
Все свое одинокое детство и отрочество я приходила сюда со своими печалями. Здесь же, судя по инициалам на стволе, искали утешения многие поколения Бишопов. Я выцарапала свои буквы перочинным ножиком рядом с материнскими «РБ». Обведя пальцем те и другие, я свернулась в комок и начала раскачиваться, как маленькая.
Волосы овеяло холодом. Мэтью закутал меня в голубую парку и сел рядом, прислонившись к стволу.
— Сказали они тебе, что со мной не в порядке? — пробормотала я в собственные коленки.
— С тобой все в порядке, mon coeur.
— Ты еще многого не знаешь о чародеях. — Не глядя на него, я выпростала подбородок наружу. — Просто так никого не околдовывают, причина должна быть чертовски веской.
Мэтью молчал. Украдкой на него покосившись, я увидела ноги — одну вытянутую, другую согнутую — и свисающую с колена длинную белую кисть.
— Твои родители сделали это по чертовски веской причине — спасая жизнь своей дочери. — Его ровный голос маскировал все эмоции. — Я бы на их месте поступил так же.
— Ты знал, что я околдована? — Я не сумела справиться с обвинительными нотами в голосе.
— Изабо и Марта предположили это перед самым нашим рейдом в Ла Пьер, а Эмили подтвердила их подозрения. Мне просто не представилось случая сказать об этом тебе.
— Но Эм-то почему молчала все эти годы? — Я почувствовала себя преданной и брошенной всеми — совсем как тогда, когда Сату принялась изобличать Мэтью.
— Ты должна простить своих родителей, и Эмили тоже прости. Они делали это ради тебя.