Манускрипт
Шрифт:
— Томас, а как же вы? — раздалось после паузы.
— Со мной ничего не случится. Думаю, местные начальники найдут способ открыть эту дверь. А уж скрутить меня — это мало кому удавалось. Но если вырваться не удастся, то буду просто молчать.
Снова пауза, на этот раз более долгая. Минуту спустя Артамонов проорал:
— Хорошо, мы уходим, поскольку дело прежде всего. Надеюсь, Томас, вам повезёт. Удачи!
Ну вот и всё… Теперь я сам за себя, рассчитывать не на кого. Хотя разве в первый раз?! С тех пор, как меня угораздило провалиться в эту эпоху, только и делал, что постоянно сам себя вытаскивал из разного рода передряг, как барон Мюнхгаузен свою тушку за волосы из болота. Так что рано
Кстати, я тут видел масляные плошки на стенах, а масло, как я помнил из некоторых рассказов о древних подземельях и египетских пирамидах в том числе, сохраняет свои горючие свойства на протяжении столетий, а порой и тысячелетий. При этом и не испаряется, как вода. Включил фонарик, сунул палец в одну из плошек, вынул обратно уже в вязкой, блестящей жидкости. Что ж, теперь проверим, как он горит.
Мне удалось зажечь все шесть светильниках, хотя в двух из них масло поначалу потрескивало и чадило, но потом тоже занялось. Теперь в подрагивающем свете масляных ламп можно как следует оглядеться, экономя на батарейках. Впрочем, ничего нового я не обнаружил. Всё то же прямоугольное помещение с каменной тумбой посередине, на которой возлежал древний манускрипт. Обследовал стены в поисках вероятного потайного устройства, открывающего дверь… Нет, ничего похожего. Но ведь должна же она как-то открываться изнутри! Или так и задумано, что всяк вошедший отсюда уже не выберется? Надеюсь, меня всё же вытащат на свет божий, не хочу сгнить тут и пугать своим костяком или мумифицированными останками тех, кто решится открыть эту дверь лет через сто.
Прочь печаль, прочь чёрные мысли! Нужно думать о чём-нибудь хорошем. Например, о сыне в далёкой отсюда Америке, который так и не узнает, кто его настоящий отец… Блин, что-то ненамного веселее стало. Лучше тогда о Варе. Как она там, в партизанах? Наверное, тоже постоянно меня вспоминает, мечтает, как и я, о встрече после войны. Заберу её в Штаты уже в качестве жены, купим виллу в Голливуде, пусть поживёт в роскоши… Хотя девушка, воспитанная в духе марксизма-ленинизма, может и съездит, поудивляется заокеанской жизни, но, вполне вероятно, не останется, не захочет променять Советский Союз на жизнь супруги американского олигарха, пусть и помогающего своей исторической Родине. Такой вариант тоже нельзя исключать. И что тогда, бросать свой бизнес и возвращаться в Союз? Мог бы я это сделать ради той, единственной? Ну да что сейчас делать шкуру неубитого медведя, до этого момента ещё нужно дожить.
А вот перекусить я бы не отказался. Мои швейцарские показывали без нескольких минут 5 утра. Связанные охранники, которых наши бросили в коридоре на произвол судьбы, по идее должны бы уже освободиться и поднять тревогу. Пока же за дверью было тихо, а мой желудок начинал понемногу бурчать. Ужина как такового у меня не было, по привычке перед ответственными заданиями что в Чечне, что сейчас я старался не есть. Зато сейчас голод, который не тётка, понемногу о себе напоминал. Может, ещё и на фоне нервного напряжения… Как бы там ни было, жрать хотелось, а закинуть в рот было совершенно нечего. Разве что шаманскую травку с тоски пожевать.
Присел снова у двери, опёршись спиной о прохладную каменную кладку, развязал кисет. На вкус трава была кисло-горькой, вызывала чувство лёгкой тошноты, и вполне неплохо аппетит отбивала. Когда выделилась горьковатая слюна, жевать эту субстанцию в увлажнённом виде было комфортнее. А через пару минут и противный привкус пропал, я просто жевал, словно корова, свою растительную жвачку. Медитативный процесс понемногу затягивал, отгоняя посторонние мысли. Мерно двигая челюстями, я смотрел на подрагивающее пламя ближайшего ко мне светильника. Недаром говорят, что можно бесконечно
Накатила какая-то истома, хотелось спать, что, наверное, являлось также и результатом бессонной ночи, и подумалось, почему бы не позволить себе расслабиться. Веки на какое-то мгновение сомкнулись, но тут же словно что-то меня словно толкнуло. Я открыл глаза, снова концентрируя взгляд на пламени светильника, и к своему изумлению понял, что огненный язычок обрел любопытные очертания. Теперь я ясно видел, что в этой плошке плясал маленький горящий человечек, и хотя разумом отнёс видение на счёт явно галлюциногенной травы, тем не менее, мои глаза видели именно шамана Нуто. Видели его в тот самый момент, когда он отплясывал вокруг костра, в который затем прыгнул и исчез безвозвратно.
При этом я наблюдал не только фигурку, но и её тень на стене, что совсем уж не укладывалось в моей голове. Но я благоразумно решил не бороться с этими видениями, принимая всё как есть. Не без сожаления выплюнул на пол изжёванную траву и принялся ждать, когда дурман рассеется.
А между тем огненный человечек и не думал исчезать. Вернее, исчез в какой-то момент, сменившись обычным пламенем, но тут же следом появился на соседнем светильнике. Затем на третьем, четвёртом, и так до тех пор, пока не вернулся вновь на первый.
«Забавно, — думал я, чувствуя на своих губах глуповатую улыбку. — Интересно, что дух шамана выкинет ещё?».
А вращения огненного плясуна вокруг своей оси тем временем становились всё сильнее и сильнее, и в какой-то момент фигурка превратилась в огненный столбец, затем в огненную нить, и та, в свою очередь вдруг выгнулась жёлто-оранжевой дугой. Её второй конец ударил в основание стоявшего посреди комнаты возвышения с книгой, словно бы обволакивая его невидимой, отражавшей сполохи пламени плёнкой. После этого — я даже протёр глаза — изображения змей на постаменте явственно ожили. Их выбитые в камне тела заструились по «трибуне», обвивая её против часовой стрелки.
Сколько это длилось, минуту, две, вечность?.. Но вдруг всё закончилось, с моих глаз словно спала пелена, и комната приобрела свой обычный вид, какой и была до того, как я начал жевать травяной сбор индейца. Кисет лежал в кармане, и меня даже посетила мысль, не выбросить ли его от греха подальше, но затем решил всё же повременить. Просто не нужно в рот совать что ни попадя, лучше бы сухариками запасся.
Неожиданно вспомнились слова Нуто, когда он той звёздной ночью, вручая мешочек с травами, сказал, что содержимое кисета поможет достигнуть мне просветления и получить ответы на какие-то вопросы. А что, если…
Я вскочил, слегка покачнувшись на нетвёрдых после долгого сидения ногах, и кинулся к постаменту. Принялся его осматривать, ощупывать пальцами, в глубине души будучи уверенным, что делаю это не просто так, а с каким-то скрытым смыслом. А тут ещё с той стороны гранитной плиты, закрывавшей вход в комнату, послышался шум, заставив меня вздрогнуть. Ясно, охрана набежала, сейчас будут вскрывать дверь, обнаружат меня, и придётся устраивать нечто в духе Джеки Чана, который на экране умел выскальзывать из любой щекотливой ситуации, при этом умудряясь оставлять всех врагов живыми, и даже не сильно покалечив. Но если их там десятка два, да ещё с огнестрелом — мои боевые искусства могут оказаться бесполезными. Правда, храм — место священное, думаю, всё же попробуют взять живым, чтобы предать справедливому суду. Интересно, смертная казнь у индусов имеет место быть? Читал когда-то, что приговорённых к смерти топтали слоны, но наверное, это было в средневековье, сейчас же цивилизованный 20-й век, просто повесят или расстреляют… Тьфу, лучше об этом не думать.