Марафон длиной в неделю
Шрифт:
Бобренок полз, держа автомат в вытянутой правой руке и чувствуя, что весь будто на ладони. Но ничего не случилось, значит, они выбрали единственно верный путь. Впереди канава круто поворачивала — добраться бы туда, чтобы спрятаться. Вдруг короткая автоматная очередь нарушила тишину, и пули просвистели почти над самым ухом. На мгновение Бобренок прижался к земле, может, на полсекунды или даже меньше и сразу сообразил: любая задержка пагубна. До поворота канавы осталось метра три. Уже не скрываясь, Бобренок бросился туда и снова услышал стрекот автомата. Его спасли именно эти полсекунды — пуля лишь обожгла Бобренку руку ниже плеча, а он уже припал к земле, всем телом ощущая ее надежность.
6
Разговор
В низком кожаном кресле сидел молодой человек с резкими чертами лица, умными пронзительными глазами. На нем был серый костюм, не совсем новый, но еще элегантный, сшитый у дорогого портного. Он держал в холеных пальцах хрустальный стакан, изредка отпивая виски. Манера его поведения — вежливая, но свободная и даже несколько небрежная, властность жестов и уверенность, с какой вел беседу, свидетельствовали, что он привык играть первую скрипку в самом избранном обществе, знает себе цену и вообще относится к своей персоне вполне серьезно. Его партнер сидел в таком же кресле и пил виски из такого же точно хрустального стакана, был он немного старше человека в сером костюме и официально занимал в разведке более высокую иерархическую ступеньку, но чувствовал себя немного скованно, хоть и старался не выказывать этого — громко смеялся, закинув ногу на ногу, время от времени покачивал ею, с наслаждением затягиваясь дымом настоящей гаванской сигары.
— Иметь с вами дело, Хейс, воистину удовольствие, — сказал человек в сером костюме. — Я прилетел из Парижа ради этой беседы и надеюсь, не придется понапрасну терять время.
Хейс улыбнулся радостно и откровенно, подумав при этом, что его собеседник бессовестно лжет. Однако кто сейчас говорит чистую правду? Особенно в их кругах. А если это сын самого Деллона, у которого небось не меньше миллиарда, ему можно простить любую ложь.
— Мне очень приятно слышать от вас такие слова, Роберт, — снова улыбнулся ослепительно, а про себя решил, что сынки миллиардеров, устроенные родителями в управление стратегических служб и сверх всякой меры исполненные чувства собственного достоинства, никогда не достигнут уровня кадровых офицеров разведки. Но что попишешь! Сильные мира сего потому и называются сильными, что привыкли к повиновению окружающих. Хотя, впрочем, Роберту Деллону нельзя не повиноваться, особенно если учесть совсем уже близкую послевоенную ситуацию. Несомненно, в значительной степени именно от него будет зависеть предстоящее
— Должны обсудить с вами, Дональд, некоторые аспекты нынешнего положения вещей, — сказал Деллон, крепко сжимая наполовину опорожненный стакан. — И наши с вами задания.
Хейс одобрительно кивнул, хотя и привык к чуть ли не ежедневным беседам, посвященным именно этим проблемам: Аллен Даллес несколько злоупотреблял временем своих подчиненных, иногда собирая их для обсуждения не весьма существенных вопросов. Видно, Деллон заметил едва уловимый ироничный блеск в глазах у Хейса, ибо счел нужным добавить:
— Конкретные и ближайшие задания, Дональд. Я слышал, вы установили непосредственные контакты с офицерами РСХА...
Хейс ответил не сразу. Кто его знает, чего хочет от него Деллон и как он на самом деле расценивает деловые отношения с эсэсовцами. Кое-кто и до сих пор в плену старомодных представлений о роли СС в третьем рейхе и считает, что надо строго придерживаться соглашения о денацификации. Правда, Деллона никогда нельзя было заподозрить в ограниченности взглядов, однако...
На всякий случай Хейс ответил уклончиво:
— Не совсем точная информация, Роберт. Всего лишь с одним офицером, к тому же он сейчас, так сказать, в опале.
— Но говорят, он сохранил старые связи, и можно воспользоваться этим.
В этих словах уже ощущался прямой намек. Хейс смерил Деллона внимательным взглядом, отхлебнул из стакана и объяснил:
— Речь идет о секретных документах особой команды «Цеппелина». Списки агентов, заброшенных немцами к русским, в частности в промышленные центры.
Деллон медленно отрезал кончик сигары, не спеша раскурил ее.
— Это очень серьезно, — сказал он, — и мне досадно, что я лишь теперь услышал такую новость.
— Мистер Даллес в курсе, — извинительно пояснил Хейс, — и я не виноват, что упомянутая информация до сих пор не попала к вам.
— У меня нет намерений обвинять лично вас, Дональд, — возразил Деллон. — Итак, документы «Цеппелина»... В какой стадии все это?
— Штурмбанфюрер Краусс, предложивший такую комбинацию, второй день в нашем распоряжении. Под Бреслау, в каком-то имении графа или барона, нас ждут шеф особой команды «Цеппелина» и какой-то русский белогвардеец, выдающийся специалист по документам. Нужен маленький самолет, желательно русский, который смог бы приземлиться там и забрать их.
— И все зависит от самолета?
— Сегодня сообщили: возникли какие-то непредвиденные трудности.
— Глупости, завтра утром при любых условиях самолет будет. Но он сможет взять лишь двоих. Краусс должен лететь туда?
— Без него пилот вряд ли найдет удобное место посадки.
— Шеф команды «Цеппелина» и русский специалист... — сказал Деллон. — Третий — штурмбанфюрер из главного управления имперской безопасности. Кем-то из троих придется пожертвовать.
— Думаю, специалист по документам важнее даже генерала СС.
— Этих чванливых ослов, Дональд, хватает и у нас. Решайте сами: шеф команды или Краусс...
— Я уже думал над этим. Наверно, Краусс... У него огромный опыт, готовил даже покушение на самого русского Верховного Главнокомандующего, и не его вина, что тот агент провалился.
— Слышал об этой акции, — заинтересованно блеснул глазами Деллон. — Вероятно, эти сведения тоже от Краусса?
— Я информировал Аллена, и он сказал, что об этом не стоит докладывать президенту.
Деллон усмехнулся едва заметно: действительно, президенту иногда можно и не знать то, что не должно быть секретом для Деллонов.