Марафон века
Шрифт:
Бой, именно бой между равными противниками, захватывает меня при с первых взмахов оружием. Я не могу оторвать взгляда от Алекса. Как он красив, ловок. Как уходит от выпадов и пытается атаковать сам. Как красиво! Как опасно!
Его соперник устает чуть раньше, и, сделав ложный выпад, уходит на безопасное расстояние, опускает шпагу в знак признания своего поражения. Я смотрю на Браса, но на его лице нет радости.
– Что не так, – шепчу я, и он тихонько отвечает:
– Это только первый бой, и этот лорд уже сильно вымотал Алекса, а впереди еще шесть встреч.
– Шесть, – вырвалось у меня, – но этого не может быть. Он же вскоре даже стоять не сможет, не то что нападать. Это же, это же…, – я не могу подобрать нужных слов, потому что на языке вертится только одно…
– Убийство, – озвучил его Брас. Он смотрит на меня полными гнева глазами. – Вы это хотели сказать, леди. Прилюдное, почти не нарушающее закон…
– Он должен выстоять, – вмешивается распорядитель.
– Ты веришь, что желание стать лучшим фехтовальщиком сотого марафона будет меньше, чем чья-то жизнь, – усмехается Брас. – Не замечал за тобой раньше глупостей.
– Это не глупость. Я хочу верить в него. Ты же понимаешь, что он ни за что не опустит шпагу.
Я стою, слушаю их разговор и вздрагиваю каждый раз, когда раздается скрежет металла встретившихся шпаг. Позади уже третий бой. Алекс победил вновь. Он впервые посмотрел в нашу сторону. Сначала его взгляд находит Браса, и он чуть отрицательно качает головой, затем видит меня. Мне кажется, что легкая улыбка скользнула по его губам, он отвешивает мне поклон.
– Зачем? Им это не нужно – невольно шепчу я, – береги силы, – но в ответ приседаю в реверансе, не отрывая взгляда от его лица.
Объявляют новую пару, в ней опять Алекс. На площадку выходит крупный, на голову выше Алекса громила. С первых атак становится ясно, что это очень опасный боец. Мужчины проверяют друг друга, делают обманные движения, ложные выпады, атаки. Но даже они оказываются опасны. На одежде обоих появляются первые кровавые отметины. Но верзила не вымотан предыдущими схватками, бодр, а вот Алекс уже тяжело дышит. У него немного шансов для победы.
Я вся превратилась в комок нервов, смотреть на бой страшно, а не смотреть еще страшней.
Вдруг Алекс наносит стремительную серию обманных выпадов, скорость полета шпаги безумна и неожиданный громкий крик разрывает тишину.
Верзила роняет шпагу, по его правой руке льется кровь.
– Бой окончен, – объявляет судья.
Я облегченно вздыхаю. Алекс, сильно шатаясь, отходит к краю площадки. У него есть время отдохнуть. Его грудь вздымается в неровном и частом дыхании. Рубашка прилипла к телу от пота, и на ней выступили красные отметины от полученных царапин и, надеюсь, несерьезных ран.
– Ему больше не выстоять, – шепчу я и поворачиваюсь к распорядителю. – Так не должно быть, слышите, – обращаюсь я к нему.
Он переводит взгляд на меня.
– Он мой друг, и я переживаю за него не меньше вашего, – холодно заявляет он.
– Мне все равно, сколько вы переживаете, – повышаю тон я, – так не должно быть. Этой игре сотня лет, в ее правилах должна быть лазейка. Вспомните. Вы должны знать. В те времена, – цепляюсь я за появившуюся в голове шальную мысль, – когда придумали марафон, не могли позволить, чтобы кто-то из мужчин погиб на арене. Это же была демонстрация мастерства и не больше. Вспоминайте! – Уже кричу я. – Он же уже еле стоит! Думайте!
– Ты права, – такой способ был, – совершенно чужим голосом отвечает вдруг Брас. Долго, как мне кажется, молчит, а затем делает вывод, – но такое сейчас уже не реально выполнить. Тогда все было по-другому.
– Что выполнить? Говорите! – требую я, ожидая чего-то необычного и почему-то страшного. Все внутри меня дрожит от нервного напряжения.
Брас поворачивается, его лицо будто высечено из камня.
– В те времена, дама, открывающая турнир, могла прервать любой бой в любой момент. И тогда победитель дуэли определялся простым голосованием честных лордов.
– Как она могла остановить бой, – глядя на уставшего, еле стоящего перед очередным дуэлянтом Алекса, пытаю принца я.
– Все было по тем временам просто, – слышу нескрываемую насмешку в голосе говорящего, – взять шпагу, выйти на поляну, и в удобный момент перехватить любую из шпаг дуэлянтов, в идеале лучше выбить ее из рук. Затем сообщить всем присутствующим, что признает силу соперников и считает бой с каждым из них оконченным до конца марафона, делает пару взмахов в знаке приветствия обоим. Затем проходит открытое голосование, и определяется сильнейший.
– Да, – подтверждает распорядитель и, помолчав, добавляет, – причем оружием в ее руках могла быть не только шпага.
– Не только шпага, – вторит мое сознание. – Я открывала турнир, значит я и могу остановить бой.
Смотрю на поляну. Ужас! Это уже не бой равных. Это уже избиение, прилюдное унижение сильнейшего. Алекс уже еле стоит на ногах, его шпага с трудом в последний момент успевает встретить атаку. А нападающий специально растягивает удовольствие, наносит удары неспешно, чуть медленнее, чем при обычном бое равных. От тяжелого ранения Алекса спасает только высокомерие и упорство. Некоторые из лордов повернулись к дуэлянтам спиной, демонстрируя свое отношение к происходящему. Еще мгновенье, и может случиться беда.
Я поворачиваюсь к распорядителю, на его поясе висит драга. Молча протягиваю руку к ней, выдергиваю из ножен и, ничего не объясняя, что есть сил бегу к дуэлянтам.
Отец и брат сотни раз обучали меня, как нужно перехватывать во время боя оружие, как выбивать его из рук противника.
– Лия, в жизни может произойти всякое, – говорил отец, – ты дама с низким весом, малой мышечной массой. В этом твой минус и в этом твой плюс. Тебе не выстоять долго в бою при постоянных атаках, а вот перехватить инициативу, выбить оружие – это шанс остаться живой. Тренируйся, учись.