Маргарет Тэтчер. Женщина у власти
Шрифт:
«Особые отношения» с Америкой получили дальнейшее развитие, когда Соединенные Штаты вступили в войну, и крепли вплоть до капитуляции Германии в мае 1945 года, через месяц после кончины Рузвельта, которого Черчилль называл «самым большим другом, который у нас только был». Тогда, как и теперь, «особые отношения» были улицей с двусторонним движением, имели взаимовыгодный характер. Как и сегодня, сильная Англия способствовала усилению Америки.
Хотя Англия с исключительной доблестью сражалась на поле брани и вновь — с помощью Соединенных Штатов — «одержала победу» в войне, за радостью победы скрывалась горькая действительность. Англия так сильно пострадала, что ее послевоенные перспективы были не лучше, чем у побежденных. За победу пришлось заплатить еще более дорогую цену, чем в первой мировой войне: страна была практически разорена. Во второй раз за тридцать лет экономику Англии разрушила война. Массированные бомбардировки немецкой авиации превратили английские города в развалины. За шесть лет войны государственный долг
Мрачным унынием веяло от национального пейзажа. К штатской жизни вернулись четыре миллиона человек, что превратило проблемы жилья и устройства на работу в сущий кошмар. Семьи теснились в темных, едва отапливаемых жилищах, тысячи людей самовольно поселялись в чужих домах. Топили углем, и над городами пеленой висел черный дым. Предметы первой необходимости, в том числе продукты питания и одежду, было трудно найти, страна ощущала нехватку всего. Не хватало бензина, поездки на автомобиле и валютный обмен жестко ограничивались, и это означало невозможность поохать в отпуск за границу. Восстановление экономики, если только оно когда-нибудь произойдет, займет долгое время, это было ясно каждому. И действительно, карточная система — по карточкам распределялись мясо, яйца, сахар, чулочно-носочные изделия — сохранялась фактически еще целое десятилетие.
В те трудные годы формировалось мировоззрение Тэтчер. Это время оказало на нее не теоретическое, а вполне практическое воздействие. Ее несокрушимая вера в свободу выбора, этот основополагающий принцип произведенной ею революции, уходила корнями в военное время. Слишком реальным было отсутствие выбора, когда люди стояли в очередях на улице перед входом в магазин, «становились на учет в мясной лавке», чтобы получить продукты. Выросшая с продовольственными карточками в руке, Тэтчер признавалась в позднейший период жизни, что она хранит дома запас консервированных продуктов первой необходимости. «В кредит не продаем» было неизменной политикой бакалейной лавки ее отца, и правило не брать в долг ни в худые, ни в добрые времена она сделает нормой государственного управления. Усвоила она и другой урок войны: экономическая и военная слабость Англии после первой мировой войны усугубила агрессивность Германии и прямым путем привела ко второй. Тэтчер обсуждала эту идею дома, изучала ее в школе и пришла к убеждению, что только сила, а отнюдь не слабость способна сдержать агрессию.
После первой мировой войны победоносный премьер-министр Ллойд Джордж был избран на новый срок. Но после второй мировой войны Черчилля, олицетворявшего Британию и неукротимую волю к победе, провалили избиратели, считавшие, что лидер лейбористской партии Клемент Эттли обеспечит им лучшую жизнь. Черчилль был ошеломлен. Его жена Клементина пыталась облегчить боль. «Может, это окажется скрытым благом», утешала она его. «Слишком уж тщательно оно скрыто»12, — буркнул он.
Весь остальной мир был изумлен, но в самой Англии уже появлялись признаки того, что успех на выборах Черчиллю не обеспечен. В 1944 году, когда Тэтчер училась в Оксфорде, Оксфордский союз — дискуссионное общество Оксфордского университета — провел диспут на тему «это собрание удовлетворено предложениями консервативного черчиллевского правительства о мерах по предотвращению безработицы и нужды», и консерваторы потерпели на нем поражение. На другом диспуте, проведенном в том же году на тему «общество заинтересовано в том, чтобы после войны монополии находились в общественной собственности и под общественным контролем», эта программная установка лейбористской партии была одобрена 213 голосами против 95.
Победа лейбористов на выборах с огромным перевесом голосов была обусловлена куда более важными факторами, чем личность Черчилля или Эттли. В 1918 году Англия оглядывалась назад — на ту действительность, которую она знала до войны. В 1945 году пути назад не было. Отвоевавшись, солдаты возвращались домой с более широким кругозором. Война оказалась самым большим социальным уравнителем в современной истории. Классовые перегородки рушились на поле боя и продолжали рушиться дома, затрагивая все и вся, начиная от жилищных условий и кончая образованием и налогами Старомодные идеологические стереотипы консерваторов повсеместно изживали себя. Социализм обрел новую притягательность. Социалистическое учение имело в Англии более чем столетнюю историю: в 30-е годы прошлого века его выдвинул просвещенный фабрикант Роберт Оуэн, оно развивалось на протяжении всего XIX столетия по мере рост индустриализма и далее в XX веке на фоне двух разрушительных войн.
Социалисты, апеллируя к массам с почти религиозным жаром, утверждали, что они осуществят подлинную демократизацию и смогут обеспечить торжество справедливости в обществе, развращенном высшими классами богачей и собственников.
Победа Сталина в 1945 году способствовала росту доверия к коммунизму. К концу войны Центральная и Восточная Европа были во власти коммунистов. В Азии коммунисты Мао Цзэдуна одержали в 1949 году победу над правыми силами Чан Кайши. «Даже в высокоразвитых демократических обществах, — писал Збигнев Бжезинский, — идея государственного действия как лучшего средства обеспечить экономическое благосостояние и социальную справедливость стала господствующим воззрением» {14}.
Из-за войны выборы в Англии не проводились с 1935 года, и поэтому не было надежного способа выявить внутриполитическое настроение в стране. Ключ к его пониманию дала комиссия Беверидж 1942 года, призвавшая к созданию системы социального обеспечения. В докладе сэра Уильяма Бевериджа «О социальном страховании и связанных с ним видах обслуживания» говорилось о необходимости защиты государством всех граждан «от колыбели до могилы» и установления «национального минимума» гарантированного дохода {15}. Доклад содержал основополагающие идеи, и даже некоторые видные тори признали, что реформа назрела и партии следует осовременить свои социальные воззрения. Однако парламент лишь «приветствовал» выводы комиссии, а не утвердил их. Данные опросов общественного мнения говорили о том, что страна желает проведения данной программы в жизнь, но Черчилль не имел возможности осуществить какие-либо из этих предложений во время войны и откладывал рассмотрение доклада до ее окончания, несмотря на требования лейбористской партии действовать безотлагательно.
Эттли, занимавший пост лидера палаты общин в коалиционном правительстве Черчилля, сохранял в военные годы организационную цельность лейбористской партии и напоминал избирателям, что после войны у них будет альтернатива. В 1941 году партия опубликовала список своих социальных законопроектов военного времени; в следующем году Эттли выпустил брошюру «Старый мир и новое общество» — совокупность предложений на послевоенный период, которым консерваторы даже не попытались ничего противопоставить.
Лидер лейбористской партии поставил во главу угла своей предвыборной кампании обещание превратить Англию, это неустойчивое капиталистическое государство, в «социалистическое содружество». Его программа на будущее была не только обоснована теоретически, но опробована — в одном из вариантов — Советским Союзом на практике и, судя по всему, работала. Эттли не был ни революционером-бомбометателем, ни даже выходцем из лейбористской рабочей среды. Сын богатого адвоката, выпускник Оксфордского университета, он был кабинетным буржуазным политиком с превосходным интеллектом, одним из самых образованных членов своей партии. Подобно многим интеллигентам, принадлежавшим к средним и высшим классам, Эттли обратился к социализму уже будучи взрослым; до первой мировой войны он исповедовал консерватизм, но отошел от него после того, как несколько лет проработал в благотворительном учреждении, оказывая социальные услуги беднякам Степни — унылого, неблагополучного района лондонского Ист-Энда, где многое оставалось как во времена Диккенса.
Эттли был законченным социалистом, но в его намерения не входило полностью менять старый строй. Он хотел разумно реформировать его. Не собирался конфисковывать личную частную собственность. Ему нравились условия жизни среднего класса, к которому принадлежал он сам, и он хотел, чтобы в таких условиях жили все. Общество надлежало не разрушать до основания, а, наоборот, поднимать до достойного уровня. В послевоенные годы, по мысли Эттли, каждому следовало дать самое необходимое: прожиточный минимум, защиту от безработицы, бесплатное медицинское обслуживание. Правительство обеспечивало все это военнослужащим. Так разве должно правительство, вопрошал он, относиться к своим гражданам по-другому, когда они не сражаются на войне? Чтобы провести в жизнь свой план, Эттли принялся создавать «государство всеобщего благосостояния», осуществляющее контроль над ресурсами и производством посредством национализации предприятий общественного пользования и ряда отраслей промышленности.