Маргаритка и чертополох
Шрифт:
— Взрослый? — прошипела Эбигейл. — Тогда какого черта он залез на эту суку? Дункан яйца ему оторвет!
— Что поделать? Видать, тянет его на чужих баб, — ухмыльнулся Бойд.
— Козел похотливый! — фыркнула Эбигейл. — Да я сама причиндалы ему оторву!
— Оторвешь, но попозже, — согласился Бойд. — Дай бедолаге хотя бы кончить!
— Да я сама его сейчас прикончу! — Эбигейл рванулась к двери, но Бойд ее удержал. Завязалась возня.
Маргарет безучастно наблюдала за происходящим сквозь пелену слез. В груди жгло, словно сердце превратилось
Она отлипла от стены и глухо пробормотала:
— Пойдемте отсюда!
Эбигейл и Бойд словно на привидение уставились на нее.
— Все вы мужики — вонючие похотливые козлы! — злобно бросила Эбигейл Бойду, затем подошла к Маргарет и подхватила ее под руку. — Пойдем, дорогая. Не плачь. Этот потаскун не стоит твоих слез.
***
Некоторое время назад
Кайден шел вслед за Дунканом и Гленной словно на эшафот. Эта женщина была ему противна. Невыносимо сознавать, что именно она станет первой, с кем он разделит ложе после смерти жены. С тех пор у него никого не было, и лишь недавно появилась та, что разожгла в его сердце нежность, а в чреслах — огонь. Но чтобы защитить ее, придется пройти через это. Сыграть роль племенного быка.
Дункан отворил двери своих покоев и посторонился, пропуская Кайдена и Гленну внутрь.
— Вдуй ей как следует! — приказал он. — Чтобы завтра она уже была на сносях!
— Как получится, — проворчал Кайден.
— Может, мне остаться и показать тебе, как сношать баб?
— Вали уже отсюда!
Лэрд вышел и закрыл за собой дверь. Кайден повернулся к Гленне. Та сидела на кровати и исподлобья смотрела на него.
— Надеюсь, в этот раз ты не сбежишь, как трусливый заяц, — съехидничала она.
Больше всего на свете Кайдену хотелось именно этого, но он лишь вздохнул.
— Не сбегу, если ты придержишь свой поганый язык.
Гленна недовольно скривилась, но промолчала. Кайден, оттягивая неминуемое, поворошил в камине торф. На полке стоял графин бренди. Хоть от выпитого за ужином и так уже кружилась голова, Кайден плеснул себе еще.
— Будешь? — он повернулся к Гленне.
— Нет, — буркнула она. — Говорят, это вредно для ребенка.
Его передернуло при мысли, что эта женщина, возможно, будет вынашивать его дитя. Перед глазами вдруг возник образ Фионы. Красные мундиры, обступившие ее, лоснящийся под ярким солнцем круглый живот…
Он залпом опустошил бокал, чтобы жгучий бренди перебил поднявшуюся тошноту. Пора! Хватит тянуть!
Кайден сел на кровать. Гленна тут же прильнула к нему, и он снова ощутил кисло-сладкий душок ее тела. Цепкие пальцы расстегнули брошь на плече, нырнули в вырез рубахи… Кайдену показалось, будто по нему ползет змея, извиваясь в волосах на груди словно в траве.
— Не надо! Я сам.
Он встал с кровати и быстро скинул с себя всю одежду. Лучше поскорее с этим покончить. Когда он, обнаженный, снова сел на постель, Гленна пылко набросилась на него, явно истосковавшись
Но Кайдена лишь воротило от ее прикосновений. Он с раздражением отцепил от себя ее руки.
— Не трогай меня! — резко бросил он. — Раздевайся и жди!
Гленна обиженно фыркнула и встала с кровати. Кайдену и самому было неприятно отталкивать ее. Он хотел бы приласкать ее, доставить ей удовольствие, но не мог пересилить себя.
А вдруг он вообще больше не в состоянии спать с женщинами? Вдруг Рэдклифф — опием, пытками, извращенными ласками — исковеркал его душу и тело? Сделал его таким же порочным, как и он сам!
От этой мысли по спине пополз холодок. Кайден взглянул на Гленну. Та уже успела снять с себя платье и в тонкой сорочке стояла напротив камина. Огонь позолотил изгибы ее стройного тела, и Кайден вдруг вспомнил, как Маргарет точно так же в одной рубахе стояла перед очагом.
При мысли о ней тут же дернулся член. Кайден взял его в руку, закрыл глаза и принялся вспоминать.
Вот она стоит перед ним лишь в сорочке. Округлые груди с торчащими сосками розовеют под тонким льном.
Вот они лежат под одним пледом. В полудреме он ощущает живое тепло ее тела, член упирается в крепкий упругий зад.
Вот они целуются на лугу. Она постанывает, жадно ища его губы, горячий язычок неловко, но пылко толкается ему в рот.
Член стал твердым как камень. Сжатый кулак ходил по нему вверх и вниз. Образ Маргарет — невинной и соблазнительной — разжигал такое вожделение, что Кайден больше не сомневался: никакой он не содомит.
Шорох кровати вырвал его из сладких грез. Открыв глаза, он увидел голую Гленну, со скучающим видом лежащую на спине.
Что ж, пришло время исполнить свой долг. Кайден взгромоздился на нее, сунул член куда полагается и принялся за дело.
Кровать ритмично скрипела, в камине потрескивал торф. Кайден вбивался в Гленну резкими толчками, но удовольствия не получал. Гленна лежала под ним безучастно как тряпичная кукла. Кайден знал, что сам виноват. Надо разогреть женщину, приласкать, чтобы она с жаром отдавалась тебе. Но он не мог себя заставить даже ее поцеловать.
«Я словно какой-то насильник», — мелькнуло в его голове, но в то же время не покидало тошнотворное чувство, будто насилуют его самого. Надо поскорее с этим покончить! Закрыв глаза, чтобы не видеть равнодушное лицо Гленны, Кайден прибавил темп.
Но разрядка не приходила. Член стоял, но Кайден почти не ощущал его, словно проваливаясь в пустоту. Наверное, не стоило за ужином так много пить…
Время шло, он уставал. Пот катился по лбу, сердце выпрыгивало из груди. Ему казалось, будто он пыхтит над Гленной уже целую вечность.
С Фионой это никогда не тянулось так долго. Обычно он быстро доводил ее до пика наслаждения и сразу после этого позволял себе излиться в нее. А если у них было мало времени, или случалось зажать ее в темном уголке, то он мог вообще напористо и быстро взять ее за несколько секунд.