Маргаритки на ветру
Шрифт:
– Дилижанс здорово опаздывает, – повторил Эрнест, вызвав гневные взгляды отцов города, которые в тревожном ожидании стояли рядом с ним у магазина Коппеля.
– Сами знаем, Эрнест, – огрызнулась Миртль Ли Андерсон, глава городского общественного комитета. Похожие на сдобные булочки щеки налились густым румянцем, который сочетался с цветом копны ее рыжих волос. Подбоченившись, она злобно взглянула на Дюка: – Вопрос в том, почему он опаздывает. Если не можете ответить, держите свои мысли при себе.
– Дорогая миссис Андерсон, – ответил уязвленный Эрнест, выпячивая хилую
Эрнест замолчал, не желая называть в числе возможных причин задержки нападение индейцев или ограбление дилижанса одной из бандитских шаек, которые бродят по Монтане и охотятся на беззащитных граждан. Никому не хотелось об этом думать. Мистер Дюк был мэром Паудер-Крика, в его обязанности входило следить за соблюдением всевозможных норм, правил, инструкций, расписаний и так далее. Хотя опоздание не редкость, но минуло уже почти четыре часа, а дилижанс, с которым в город должна была прибыть новая учительница, все не показывался. Большую часть этого времени Эрнест Дюк, Миртль Ли Андерсон и Уэйлон Причард, желавшие ее встретить, проторчали на солнцепеке и уже начинали подумывать, как бы торжественный случай, собравший их здесь, не оказался трагическим.
Каждый из них допускал такую возможность, но никто не решался высказать свои опасения вслух.
Когда солнечный диск стал медленно клониться к горизонту и яркий августовский день постепенно сменился туманным закатом, все трое уже не сомневались, что произошло нечто серьезное.
Эрнест Дюк чувствовал это нутром, а подобные ощущения его никогда не обманывали. Миртль Ли Андерсон определила это по напряжению в воздухе, что для нее всегда было дурным предзнаменованием. У Уэйлона Причарда, сына богатейшего в этой части Монтаны землевладельца, от скверных предчувствий внутри все свело.
Уэйлон, участвовавший в церемонии встречи только по воле своего отца, с ненавистью посмотрел на золотые часы с цепочкой, сунул их обратно в карман черного воскресного костюма и хмуро обвел взглядом горизонт. Вправо и влево от Паудер-Крика насколько хватало глаз тянулась, то опускаясь, то взмывая вверх, изрезанная полоска изумрудного цвета. На востоке белели великолепные снежные шапки Скалистых гор. Уэйлон с тоской думал о тех радостях, которым мог бы сейчас предаваться с Корал в уютной комнатке над салуном «Золотой слиток», если бы по вине отца не пришлось так бездарно загубить половину дня.
«Вот старый хрыч! Он никогда не позволит мне жениться на Корал только потому, что она танцовщица. Но уж скорее я превращусь в лягушку, чем надену на себя пожизненный хомут в виде какой-нибудь замухрышки из школьных наставниц», – возмущался про себя Уэйлон, глядя на окно комнаты Корал, где та жила вместе с тремя девушками. Словно почувствовав его взгляд, она в ту же секунду показалась в окне. На ней было малиновое платье с глубоким вырезом, которое ей очень шло. Прежде чем скрыться, Корал помахала ему рукой.
«Черт бы побрал отца!» – взорвался он, зная, что не успеет забежать к ней и вернуться до ужина.
– Почему бы нам не поручить шерифу Бодину выслать поисковый отряд? Сколько можно ждать? Лично я ухожу. Если вам нечем заняться, то стойте здесь сколько хотите, а я больше ни минуты не собираюсь… – Уэйлон не договорил, потому что издали вдруг донесся стук копыт и грохот колес дилижанса, а на дороге взвилось облако пыли.
– Едет! – прохрипел Эрнест, вытирая пот с лица. Миртль Ли сжала обеими руками зонт и прищурилась.
– Слим не щадит лошадей, – проворчала она и, чтобы лучше видеть, перегнулась через перила, отделявшие тротуар от мостовой.
Она была права. Кучер безжалостно хлестал кнутом шестерку взмыленных лошадей. Под сливающиеся в единый гул дробь копыт, револьверные выстрелы и крики «Й-о-хоу!» повозка приближалась с огромной скоростью.
Когда пыль рассеялась, разгоряченный кучер заорал с козел, обращаясь к встречающим:
– На нас напали бандиты! Тут наверху труп! На крыше дилижанса рядом с грудой багажа лежало завернутое в окровавленную попону тело несчастного.
– Это пассажир, Слим? – спросил Уэйлон, не обращая внимания на вопли ужаса, которыми огласила воздух Миртль Ли.
– Не-е. Один из тех шалунов, что пытались нас ограбить!
– Ты его застрелил? – Эрнест с одобрением посмотрел на потное, грязное от пыли лицо возницы, когда тот спрыгнул с козел и распахнул дверь дилижанса. – Неплохая работа, Слим…
– Боюсь, ваша похвала не по адресу. Да и Рэйди тоже ни при чем, – оборвал тот, привычным движением откинув подножку.
– Ну если не ты его застрелил, то кто же?..
– Она. – Слим ткнул оттопыренным большим пальцем в сторону двери дилижанса, из которой на землю по ступенькам грациозно сходила молодая девушка с живыми веселыми глазами.
За ней толкались, спеша выйти, остальные пассажиры: дородный седовласый джентльмен, почтенная матрона в бумазейном платье и высоких шнурованных ботинках и неуклюжий молодой человек в очках, неловко сидевших на его тонкой переносице, и с ранцем на спине. Никому из пассажиров не досталось ни капли внимания со стороны встречающих, ибо все взгляды с различной степенью удивления были прикованы к стройной темноволосой девушке в дорожном платье сапфирового цвета, в свою очередь, спокойно разглядывавшей делегацию. На какое-то мгновение воцарилась мертвая тишина, слышалось только позвякивание сбруи, когда лошади качали головами, да свист ветра.
Девушка расправила плечи, откинула длинные пышные волосы, уверенно перешла улицу и по-деловому обратилась к встречающим:
– Будьте любезны, пошлите за шерифом. Я хочу побыстрее разобраться со всем этим и заняться своими делами.
Таким оказалось прибытие Ребекки Ролингс в Паудер-Крик. Пока местные жители с непосредственностью аборигенов глазели на нее, перешептывались, охали и качали головами, она боролась с тошнотой, в который раз подступавшей к горлу за последние несколько часов, и судорожно теребила ридикюль дрожащими пальцами.