Маргаритки на ветру
Шрифт:
– Умираю с голоду, – простодушно заявил он, не смущаясь присутствием гостьи, как поступил бы всякий здоровый крепкий мужчина, вернувшийся после трудового дня. – Оставили мне что-нибудь?
– Оставили, хоть ты этого не заслужил, – сухо ответила Кетлин, но все ее старания выглядеть рассерженной оказались напрасными, стоило ему лишь улыбнуться и потрепать ее по щеке.
– А мои извинения исправят дело?
– Ну если ты извинишься перед Ребеккой.
Вольф повернулся к девушке. Улыбка была на месте, но уже не такая беззаботная и естественная, а веселый огонек, мерцавший в его глазах, когда он разговаривал с матерью, исчез без следа.
– Мисс Ролингс, я очень сожалею. Извините.
– Не стоит извиняться, шериф Бодин, – вежливо пробормотала Ребекка и кончиком ножа со злостью раздавила на тарелке ни в чем не повинную ягоду, из которой, словно кровь, брызнул сок.
Почувствовав, что Вольф прямо сверлит ее глазами, она ответила ему стальным взглядом, который, как подумал про себя шериф, мог бы заморозить любого даже в самый разгар лета.
– Рад это слышать, – сказал он и, перегнувшись через стол, потрепал Билли по волосам.
– Пап, а где ты был? Почему уехал, когда пора было ужинать?
– Я же говорил, что ездил в город. Неотложное дело. Но вот я вернулся и жду, когда мой сын сообразит подать мне кусок мяса и несколько бисквитов. От этой прогулки аппетит у меня разыгрался не на шутку.
– А у меня совсем пропал, – холодно заметила Ребекка, отодвигая от себя тарелку.
Лишь так она могла справиться с искушением выплеснуть свой кобблер в самодовольную физиономию Вольфа, который поглощал одно блюдо за другим с таким удовольствием, будто на душе у него царили мир и спокойствие. «В жизни не встречала более нахального и отвратительного человека», – подумала Ребекка, видимо, уже в сотый раз с тех пор, как судьба опять свела ее с Вольфом Бодином.
Помогая Кетлин убирать со стола, она решила поменьше общаться с ним, так будет лучше для нее.
– Вы идете на танцы? – спросила Кетлин у Ребекки, которая в этот момент вытирала ложки.
– На танцы?
– О Боже, неужели вам никто не сказал? Через две недели в школе устраивают бал. Там соберутся все. И вы тоже обязательно приходите, Ребекка. Это отличная возможность поближе познакомиться с людьми.
– Вряд ли я приду.
– Вольф тоже идет.
Ребекка принялась остервенело натирать полотенцем тарелку, которую протянула ей Кетлин. И ничего не ответила.
– С ним будет мисс Уэстерли.
Кто такая мисс Уэстерли? Непонятно отчего, желудок у Ребекки вдруг сжался.
– Вы с ней еще не знакомы? – продолжала Кетлин. – Очень милая и порядочная девушка. Некоторые, правда, считают, что Вольфу следовало бы пригласить Лорели Симпсон. Бедняжке только двадцать четыре, а она уже вдова, ее муж погиб во время перегонки скота два года назад. Но Вольф пригласил молодую Уэстерли. У вас есть платье для танцев?
– Платье мне не потребуется. Я не пойду.
– Но…
Ребекка лишь покачала головой, ставя вытертую тарелку и принимаясь за следующую.
– Танцы меня не волнуют, – беззаботно солгала она. – Поняв, что Кетлин не собирается менять тему, Ребекка задала первый пришедший ей в голову вопрос: – Я хотела спросить: откуда у Вольфа такое имя? – Она слегка покраснела и, когда Кетлин засмеялась, поспешила добавить: – Вы же не назвали ребенка Вольфом?
– Нет, ребенка я назвала Джозеф Адам Бодин в честь его отца – красивого и порядочного человека, какого дай Бог каждой женщине. – При воспоминании о нем лицо Кетлин просветлело, а почти незрячие глаза наполнились теплотой. – Мой муж был техасским рейнджером и замечательным человеком, Ребекка, сильным, добрым, честным, каким подобает быть всякому мужчине, таким вырос и Вольф, – сказала она с гордостью. – Муж умер, когда Вольф был чуть старше, чем сейчас Билли… Но я отвлеклась. – Кетлин расправила плечи, слегка встряхнула головой. – Лет в шесть или семь Вольф однажды утром ушел из дома. Мы начали искать… Джозеф, я, все, кто работал у нас на ферме, даже братишка Вольфа – Джимми увязался с нами, но не смогли найти Вольфа ни днем, ни ночью, и только на следующее утро Джозеф обнаружил его… знаете где? Под мескитовым деревом. Он спал на земле рядом с огромным грязным волком! И представьте себе, этот зверь, казалось, на самом деле охраняет его. Джозеф говорил, что ничего более удивительного ему не приходилось видеть. Вот так Вольф получил свое прозвище. С той поры его никто по-другому уже и не звал.
– Имя ему идет, – пробормотала Ребекка, представив себе, как малыш Джозеф Адам спит под охраной волка.
– Да, очень идет. Характер у него совсем как у того дикого волка, что охранял его всю ночь, – без колебаний ответила Кетлин. – На первый взгляд он кажется свирепым, беспощадным, пугающим, но под всем этим скрывается проницательный и гибкий ум и… защитник по призванию. Поначалу не так-то легко понять, что в Вольфе любой человек, оказавшийся наедине со своей бедой, найдет сильного и надежного друга. – Кетлин замолчала и доверительно улыбнулась Ребекке. – Не сердитесь на меня, дорогая, я бываю до глупости сентиментальна, когда говорю о своем мальчике. Но я просто воздаю ему должное.
– Я в этом уверена.
– Думаю, вы меня поймете, когда получше с ним познакомитесь, – быстро закончила Кетлин, и не успела Ребекка опомниться, как ее уже прогнали в гостиную. – Ну, хватит с нас возни на кухне. Пора уделить внимание мужчинам.
Вольф и Билли сидели на полу, поглощенные игрой в шашки. Старший Бодин оторвал взгляд от доски, посмотрел на вошедшую Ребекку, и выражение его глаз стало более жестким. Расправив плечи, Ребекка прошла к камину, стараясь двигаться непринужденно и не думать о мисс Уэстерли и миссис Симпсон, увивавшихся за этим высоким стройным мужчиной, растянувшимся посреди гостиной.
Ее привлекли фотографии в рамках, стоявшие на каминной полке. Сердце у нее екнуло: сейчас она увидит его покойную жену. Ребекка собралась с духом, чтобы посмотреть на ту, которую Вольф так любил и по которой скорбел до сих пор, но ей не попалось на глаза ни одной фотографии, только старый дагерротип с четой молодоженов, сделанный, наверное, лет тридцать назад. Ребекка вдруг поняла, что женщина на этом фото – Кетлин, а импозантный мужчина рядом с ней, видимо, ее муж. Худое, словно выточенное из камня лицо поразительно напоминало лицо сына, взгляд такой же твердый, пронзительный и ясный. Молодые были в свадебной одежде, с застывшими улыбками, и, глядя на фотографию, Ребекка без труда поняла, что этих двоих связывает большая любовь.
На мгновение ее взгляд остановился на соседней фотографии в медной рамке.
С нее на Ребекку смотрел красивый молодой человек, который много лет назад забрел в бандитскую хижину, выслеживая ее отца. На нем была кавалерийская форма: темная шерстяная куртка с тяжелыми эполетами, окантованная желтой тесьмой, шелковый шейный платок, брюки с традиционной для кавалерии полоской по внешнему шву, заправленные в сапоги с медными шпорами, крепившимися к ним единственным ремешком. Одну ногу Вольф поставил на стул и, застенчиво улыбаясь, смотрел в камеру. Это был именно тот юноша, который поразил воображение маленькой девочки из бандитского логова, затерянного в степях Аризоны, что у Ребекки подступил к горлу комок. Ей хотелось смотреть на эту фотографию, смотреть долго и пристально. Она жаждала прикоснуться к ней, но боялась, что хозяева заметят ее чрезмерный интерес, поэтому быстро взглянула на другое фото: совсем юный паренек лет шестнадцати-семнадцати стоял держа в руке шляпу и улыбаясь от уха до уха.