Маргаритки в раю
Шрифт:
— Я… доверяю тебе.
— Это хорошо. — Он наклонился ближе и посмотрел ей в глаза. — Ведь и я тебе доверяю.
— Но мне не нужны отношения на расстоянии.
Иронически усмехнувшись, он притянул ее к себе, к своему восхитительно горячему телу.
— Что ж, по крайней мере, ты признаешь, что какие-то отношения тебе нужны.
О да, нужны, и даже очень.
Теперь она всем сердцем хотела быть с ним.
— Зак…
Будто прочитав ее мысли, он поцеловал ее — нежным, глубоким поцелуем. Устремления плоти недвусмысленно заявили о себе, возобладав над остальными ее желаниями. Оказалось совсем нетрудно обвить руками его шею и еще легче — поднять к нему лицо.
— Это время принадлежит нам, — пробормотал он. — Мы не будем что-то вычислять сейчас, это можно отложить до завтра.
Ханна была с ним согласна.
— Ты замерзла. — Зак провел руками ей по спине. — Нам надо возвращаться.
— Я не замерзла. — Она действительно не чувствовала холода, небольшая дрожь имела совершенно иную природу. — Поцелуй меня. — Она притянула к себе голову Зака и овладела его ртом.
— Продолжай, — пробормотал он, когда они на миг оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, — и я перецелую каждый дюйм твоего тела. Прямо сейчас.
Ханна куснула губами его подбородок, потом ухо. С глухим стоном Зак грубо овладел ее ртом. Запустив пальцы в его густые волосы, она раскрыла губы перед его бешеной атакой и с головой погрузилась в омут страсти, разгоревшейся, как бывало всегда, при малейшем их соприкосновении.
— Здесь? — пробормотала она.
— Здесь. — И, опускаясь на колени, он потянул ее за собой на песок.
Они были совершенно одни — только волны, да ветер, да ночное небо. И, прижимая к себе Ханну, Зак почувствовал, что в этот момент у него есть все желаемое. Сейчас у них было настоящее, жизнь в чистом виде, и он не собирался попусту тратить ни одной драгоценной секунды.
Ханна раскинула на песке куртку, потом выразительно посмотрела Заку прямо в глаза. В течение бесконечно длинного мгновения ни один из них не шевельнулся. В следующий миг рука Зака властно накрыла ей грудь — этим жестом он заявлял свои права на нее. Она же выгнула спину, подаваясь к нему всем телом — отзываясь на призыв и требуя большего.
Зак стянул с нее свитер и легко заскользил пальцами вдоль кромки бюстгальтера, пока не дошел до крючка спереди, который легко поддался его прикосновению.
Широко открытые, блестящие глаза Ханны взметнулись вверх, вопрошающе скрещиваясь с его взглядом. Когда же шершавые, загрубевшие пальцы Зака царапнули ее по голой груди, она застонала и откинула голову назад. Он стянул с нее шелковую сорочку, обнажая грудь перед ночным небом и собственным горящим взором. Соски у нее затвердели и заострились, они стали похожи на два твердых острия. Он наклонил голову и обежал языком вокруг одного, затем вокруг второго. По телу девушки пронеслась судорога, и хриплым, молящим шепотом Ханна несколько раз произнесла его имя. Она прильнула к Заку и потянула вниз, на расстеленную куртку, принимая на себя весь его вес.
Охватив ладонями ее лицо, точно цветок, он смотрел на нее сверху, смотрел, уверенный, что она — самая красивая женщина на свете.
Раскрытые губы Ханны вспухли от его поцелуев; молочно-белая кожа роскошно и маняще сияла в свете луны. Ее груди, все еще влажные после его ласк, притягательно блестели.
— Ханна…
— Я знаю. — Ее глаза отражали все, что он чувствовал, и возвращали ему сторицей.
Он поцеловал ее рот, шею, потом сдвинулся ниже, к обнаженной груди, сладко подрагивающему животу. Руки его скользнули вдоль бедер, икр, затем вернулись обратно, теперь уже забираясь под юбку, постепенно завертывая ткань дюйм за дюймом…
— Зак.
— Ш-ш, — прошептал он, ласково пробегая руками по ее ногам, вверх и вниз. — Я собираюсь сдержать свое обещание. Каждый дюйм, Ханна.
— Я не думаю, что…
— Никаких раздумий! — пробормотал он хрипло, склоняясь ниже. — Я собираюсь целовать тебя до конца, до полного облегчения. Я хочу видеть это.
— Ты…
Но его рот уже коснулся… Все, что она собиралась сказать, вылилось в страстный вздох, вздох капитуляции.
Он покусывал губами и ласкал, распаляясь с каждым мгновением. Ханна выгнулась, подобно луку, и мощной волной по ней прокатилась дрожь. Она содрогалась и содрогалась, пропуская через себя высвобождающееся любовное напряжение.
Когда она стала приходить в себя, Зак приподнял голову и ухватил ее напряженный взгляд. Потом поправил на ней трусики и медленно, почти сокрушенно, привел в порядок юбку. Поскорее, чтобы не передумать и вновь не овладеть ею — уже по-настоящему и не имея защитных средств, чего допускать нельзя было ни в коем случае, — он поднял Ханну с песка и принялся застегивать на ней лифчик.
— Погоди… погоди… — запротестовала она, вся трепещущая и мокрая от пота. — Я хочу тебя…
Напряжение в его теле было так велико, что он испугался, как бы не разлетелись на куски стиснутые челюсти.
— Нельзя.
Но ее руки все равно коснулись его тела, ощупывая прямо через джинсы. Она почувствовала его возбуждение и готовность.
— Нет защиты, — только и мог прошипеть Зак сквозь зубы, стараясь оторвать от себя ее руки, но она не слушалась.
Вместо этого его упрямая Ханна потянула его вниз, на расстеленную куртку, где только что лежала сама.
Теперь она улыбалась ему озорной, греховной улыбкой.
— Ханна. — Зак облизнул сухие губы и ощутил на них ее вкус. Это сделало его положение еще более невыносимым. — Нам нельзя, — прохрипел он.
Она скользнула руками ему под майку, пробегая по ребрам и соскам, заставляя Зака вздрогнуть.
— Ханна…
— Так хорошо? — промурлыкала она, склоняясь над ним и внимательно наблюдая. Ее переполняли нежность и ощущение власти, сквозь которые проглядывала некоторая робость. — Тебе так нравится? — спросила она, кончиками пальцев тихонько водя по его телу и заставляя мышцы живота подрагивать в такт ее легким прикосновениям. Пуговицы на джинсах Зака готовы были вот-вот отлететь.