Мариан. Крылья для феникса
Шрифт:
Господин Чороин осторожно откатил дверь, скрытую за двойной панелью. Не зная, как открыть механизм, найти её было невозможно. Дверь представляла собой часть стены. Проход оказался невообразимо узок, и господин Чороин едва не застревал в нём, хотя поджимал животик, как мог. Магии за дверью Мариан не обнаружила.
Она постаралась успокоить себя. Если бы маг хоть малейшим образом подозревал о потайном ходе, её точно в эти покои не поселил бы. Маг самоуверен, пусть не всегда оправданно, но не глуп. Он оказался в шаге от выполнения своего замысла, вынашиваемого, несомненно,
Проход хорошо вентилировался, лёгкий сквозняк выдувал пыль, и неясно, сколько времени им не пользовались.
Мариан кралась за советником как тень. Она в самом начале хотела что-то ему сказать, но советник тут же ухватил за руку и прижал палец к губам. Вероятно, звуки могли донестись до живших в комнатах, мимо которых они проходили. В лучших традициях в стенах имелись двери, в которые вделаны крошечные глазки и слуховые отверстия. Можно следить за жизнью замка с изнанки, не привлекая внимания.
Наконец, после бесконечных переходов, пришли. Господин Чороин повернул камень и открыл дверь. Он всё это время нёс потайной фонарь, и теперь, войдя в покои брата Правителя, не стал зажигать свет.
— Госпожа, говорите тише. Если услышат, не страшно, решат, это тень бедного Правителя. Но маг может обратить внимание на возобновившиеся слухи. И огонь тоже зажигать не стоит.
— Хорошо. Вообще-то лучше, если я побуду одна и в полной темноте.
— Вы не боитесь, госпожа?
— Ох, господин Чороин, мёртвые не так страшны как живые. Стоит ли, бояться бедного самоубийцы, тем более жертвы возможного убийства, или лучше опасаться живого мага?
Советник только молча кивнул и вытолкнул своё пухлое тело в коридор.
— Дверь я закрывать не буду. Учтите, у входа стражники.
Мариан в ответ рассеянно кивнула. Она уже настраивалась на нужный лад.
Господин Чороин не смог удержаться и, оставив приоткрытой потайную дверь, наблюдал. Женщина не делала пассов, не читала заклинаний, просто стояла посреди комнаты с закрытыми глазами и медленно поворачивалась вокруг себя. Потом протянула руки вперёд, и как сомнамбула стала раскачиваться, словно её толкали два человека. Лицо меняло выражение, потом девушка попятилась к окну, на лице проступил ужас. Господин Чороин выбрался из прохода и направился к Мариан... Та неожиданно захрипела, лицо страшно заострилось, и она рухнула, как подкошенная.
Оказалось, поднять её невозможно. Советник попробовал несколько раз, но женщина не шевельнулась. Надо было срочно предпринимать решительные меры. Советник выскользнул в дверь, и, обдирая себе бока о стены коридора, побежал за племянницей. Проведя ту к ещё лежавшей в беспамятстве госпоже, на той же скорости бросился к главному сокольничему.
Когда мужчины выбрались из тайного хода, Изель уже поила госпожу отваром и та приходила в себя. Мариан, ещё слабая, идти сама не смогла. Однако потребовала, немедленно покинуть покои. Ей казалось, уже наступает утро.
Господин Кеоталь перекинул безвольное тело через плечо и стал осторожно протискиваться вслед за советником, оберегая девушку. Обратный путь занял массу времени, и Мариан немного пришла в себя, тем более что Изель, идя позади, периодически
Внеся в спальню, несмотря на протесты, советник помог Мариан раздеться и уложил в кровать. Она почувствовала себя так, словно рядом встревоженный отец. Господин Чороин это подтвердил, проговорив:
— Не сопротивляйтесь, госпожа, у меня, кроме сыновей, три дочери чуть старше вас. Я знаю, как укладывать измученных девчонок. Не стоит меня стесняться.
Оказавшись в кровати, первым делом Мариан велела Изель разбудить её к полудню. Раньше встать — означало бы нарушить наметившуюся традицию. Спать до обеда тоже не стоило, вечером надо провернуть массу дел. День, наверняка, плотно займут подготовкой к свадьбе. После чего Изель отправили спать, как она ни сопротивлялась. Дядя прикрикнул и, вздохнув, девушка ушла. Это удивило Мариан, уверенную, любопытная как все женщины, та пристроится под дверью. Потом она настояла на рассказе об узнанном сегодня же. Говорить было трудно и она, настроившись, передала увиденное мужчинам.
***
В комнате трое.
Один — высокий непривычного сложения молодой мужчина, сидит в кресле, с задумчивым видом перебирая цветы на столике. Второй — пожилой, энергичный рядом с магом у окна. Оба о чём-то тихо переговариваются. Несколько увлёкшись беседой, они не видят, как молодой мужчина поднял голову и внимательно всматривается в их губы.
Его глаза всё тревожнее, заметное напряжение охватило тело. Вот он резко поднялся, смахнув на пол вазу с цветами. Спорщики шустро повернулись на шум. Мужчина жестами, что-то показывает старшему, тот так же жестами отвечает. По его лицу видно — напуган и оправдывается. Молодой мужчина бросился к стоявшим у окна, и тогда маг пытается остановить ссору. Он загородил пожилого собой и начал говорить:
— Я понимаю, Правитель, вы разгневаны, этот человек неточно переводит ваши мысли. Но он старается, как может, как понимает вас. Возможно, вы яснее выразите своё беспокойство?
Молодой человек жестом приказал убираться с его пути. Он разгневан, жилы на гладком лбу вздулись от напряжения, и неожиданно он заговорил. Заговорил медленно, как человек, не умеющий этого делать:
— Я сегодня понял достаточно. Так вы решили править через меня? Не выйдет. Ещё никто в нашем роду не становился чужой марионеткой, я не стану исключением! — говоря, он всё ближе и ближе подступает к собеседникам. — Вы решили, ваш гомункулус сможет меня провести? Я сразу понял кто он. Но как я был наивен, полагая, будто вы создали его для помощи мне! Вы дали клятву верности и нарушили её! Что делают с нарушителем?!
Он не успел договорить. Маг, сначала опешивший от неожиданности, быстро оправился и изо всех сил толкнул молодого мужчину в окно. Тот, начав падать, тем не менее, ухватился за подоконник и задержал падение. Оба как звери набросились на зацепившуюся за подоконник руку. Сила молодого человека огромна, как и желание жить, но вдвоём они бьют, чем ни попадя, по этой руке и она исчезает за окном...
***
В спальне стояла тишина. Мужчины и Мариан, пережившая ещё раз трагедию, не в силах были говорить.