Мариан. Крылья для феникса
Шрифт:
— Не поверишь — ничего. Их в шок приводит длинный подол. Они бегут за женщиной, если её ноги спрятаны, а не за той, у которой они открыты до предела. Привыкли.
— Естественно, — язвительно проговорил на ухо Изель Сатор. — Если бы ты ходила каждый день раздетой, мы привыкли бы к этому. Надень ты в один прекрасный день одежду, нас бы жутко заинтересовало — а что же ты там спрятала.
Полыхавшая уже не только щеками Изель стукнула остряка по голове, и он "прорыдал":
— Вот так всегда! Скажи правду — получишь по голове.
Пикировка продолжалась весь обратный путь. У замка мужчины простились,
Изель предлагала хозяйке один наряд за другим, а Мариан сидела уже битый час и раздумывала, как быть с тем, кто ждал её в замковой конюшне. Она побаивалась своевольного существа. Земные лошади бывали, конечно, норовистыми, но чтобы они сами выбирали своего покупателя... О таком она не слышала. За всю историю человечества такого случая, кажется, не происходило. Да и получать выговор от коня это как-то чересчур.
После затянувшегося ужина, на который пригласили придворных, Егорыч изъявил желание взглянуть на нового приятеля своей ученицы. Правитель проинформировал старика о происшествии на базаре. И тот весь ужин, благо сидел рядом с Мариан, иронизировал на тему привлекательности некоторых особ для представителей противоположного пола. Особенно представителей других видов.
Мариан отбивалась, как могла, стараясь не показать, насколько смешат её иносказания учителя, довольно возмутительные с точки зрения тех, кто мог их слышать. По счастью Правитель сидел на другом конце стола. Однако, он несколько раз поднимал голову и внимательно всматривался в веселящуюся пару.
Когда, наконец, Мариан выбралась из-за стола они, извинившись перед придворными, отправились на конюшню.
— Ты решила перевернуть здесь все представления о женщинах иных миров?
— Это вы о чём, Егорыч?
— О твоём поведении. Сама посуди — те, что были до тебя, отличались привычками сорок. Надо же такого в дом натащить. А тут вдруг ты. Шокируешь на каждом шагу. Сначала вела себя нормально...
— Это у них тут считается нормально?!
— Представь, именно так. А теперь? Отправляешься на базар, в виде простолюдинки, пешком, без свиты, кошмар! Вместо того, чтобы развлекать гостей, которые, кстати, приглашены для тебя, бросаешь их на супруга! К твоему сведению, он терпеть не может подобные вечеринки. А ты отправляешься на конюшню.
— Он меня не спрашивал, кого приглашать к ужину. Пусть теперь и развлекает своих гостей. Егорыч, не могу я среди такой публики находиться. Он специально всё это?
— А может он старается тебе приятное сделать. Его матери и бабке такие личности были вполне симпатичны. Хорошо воспитанные, вежливые, культурные. Есть о чём поговорить. Всё чинно, благородно, прилично. От других ведь можно и неприятных слов дождаться.
— Да, а почему среди этих приятных и воспитанных нет того же господина Кеоталя? Он, наверняка, сам отказался приходить на подобные ужины.
— Угадала, — Егорыч придержал её за локоть, и открыл тяжёлую дверь, ведущую под ночное небо. — Ладно, не переживай. Больше таких сборищ, я так думаю, не будет. Правитель умный мальчик, схватывает быстро.
— Мальчик?! Да он в несколько раз старше меня!
— Это для тебя он старше, для меня он мальчик.
Мариан только хмыкнула в ответ:
— Тогда я тяну только на эмбрион.
На
Едва переступили порог, подошёл тяжеловесный мрачный тип, которого Мариан ещё тоже не встречала. Он неловко поклонился, видимо осведомлённый кто заявился. Мариан поразилась. Не только огромным размерам человека, но и его мрачности. Человек нечто пробормотал и пошёл впереди, указывая дорогу.
Когда они подошли к строению во дворе, там оказалось очень светло. Это была не конюшня, а манеж, где и находился новый жилец. Только теперь Мариан смогла внимательно рассмотреть своего скакуна. Его рост оказался едва ли не выше скакуна Правителя, отличавшегося завидными габаритами. Цвет переходил от чёрного на морде и ногах к пепельному на боках и шее с чёрными же полосами. Шерсть безукоризненно вычищена. Грива и хвост уложены волосок к волоску. Чьими стараниями всё проделано, стало ясно, как только конюший подошёл к животному. Он ласково что-то прогудел, и животное снисходительно позволило провести рукой по своей шее.
— Он красавец, госпожа, а уж умён... Ого!
Прозвучавший голос соответствовал размерам конюшего. Бас такой густоты, хоть режь ножом. Мариан поразилась: куда делась суровость? Глаза мужчины светились восторгом и нежностью. Он казался влюблённым в стоявшее рядом существо.
Девушка приблизилась. На неё глянули василькового цвета глаза. Они внимательно осмотрели потенциальную наездницу.
Животное уже оседлали, и не оставалось ничего другого, кроме как опереться на руку Егорыча и взлететь в седло. Скакун не шевельнулся. И тут Мариан по привычке тронула повод. Всё, что скакун не мог сказать ей словами, он показал на деле. Как она удержалась в седле после первого "козла", не понимала и много времени спустя.
Движения огромного животного были молниеносны. Оно мчалось по кругу бешеной скоростью! Стены выглядели сплошной поверхностью без различимых камней, из которых их сложили. Одновременно килвенд успевал выполнять кульбиты и прыжки. Поразительно, насколько по-кошачьи гибким телом обладал скакун. Такая гибкость у лошади невозможна. Интересно, как он несёт на спине всадника?
После первого испуга, на неё нашло знакомое чувство полёта на скорости, выделывая фигуры высшего пилотажа. Тот же азарт и ощущение свободы. Она не заметила, как изменилось поведение животного. Вспомнились давние уроки дяди. Мариан освоившись, начала управлять скакуном. Она то ослабляла давление коленей и ступней, то усиливала и, наконец, как ей казалось, разобралась в управлении норовистым зверем.
Когда скачка закончилась, довольны остались все, кроме конюшего. Он встревожено осмотрел рот скакуна (заметил первую попытку девушки притормозить килвенда), потом осмотрел ноги, но когда перешёл к копытам, пациенту это надоело, и он копытом приложил заботливого.
Мариан возмущённо вскрикнула, и оба удивлённо уставились на неё. Больше удивился конюший. Он невозмутимо получил удар и изумился, когда женщину ужаснуло поведение животного. А она тем временем подошла к самому носу килвенда, упёрлась руками в бока и проговорила с расстановкой: