Марино капище
Шрифт:
– Совершенно верно, – подтвердил «Седой». – У вас передатчик, у меня приемник. Определение местоположения на расстоянии до трехсот метров с погрешностью полтора-два метра. Неплохо?
Теперь понятно, каким образом он мои передвижения отслеживал. Никаких чудес и невидимок – всего-то качественная техника. Но главное, в порядке возмещения морального ущерба, гордо подытожил оперативник, что интуиция меня, таки, не подвела.
– Ну-с, ладно! – Он вернулся к вопросу, с которого начал. – Кто я, вам, похоже, отлично известно, а вот, кто вы такой и что вам от меня нужно –
– Полковник Романюк, – представился «Седой» и предъявил удостоверение.
– Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации… – вслух прочел Гришин и, присвистнув, вопросительно воззрился на гэрэушника. Тот жестом предложил дочитать. – Полковник Романюк Алесь Григорьевич… Начальник отдела специальных операций.
Андрей даже растерялся, не зная, что и думать.
– Каких операций? – машинально, просто чтобы заполнить возникшую паузу, спросил он, заранее, впрочем, догадываясь, каким будет ответ.
– А вот это уже закрытая информация, – сказал, как отрезал, полковник, убирая красные корочки в задний карман джинсов.
Гришин понимающе кивнул и, как бы рассуждая вслух, произнес:
– Честно говоря, ума не приложу, чем я мог бы заинтересовать военную разведку?
– Не вы, лично, – успокоил его Романюк, – а ваши профессиональные навыки, опыт и чутье… Вы – на слуху! К тому же, человек, которому я безоговорочно доверяю, охарактеризовал вас, как специалиста высокого уровня.
– Кто, если не секрет? – не удержался от вопроса сыщик.
– Анатолий Михайлович Ершов, – отрапортовал полковник.
Стало быть, Михалыч расстарался. Мог бы, вообще-то, и предупредить.
– Надо же! – саркастически ухмыльнулся Андрей. – Столько лет вместе проработали, а я и не подозревал, что он связан с разведкой! Впрочем, чему удивляться?! Это ж Михалыч!
– Ведомственные отношения здесь ни при чем, – не приняв шутливого тона, на полном серьезе возразил Романюк. – Так уж вышло, что мы с ним, вроде как, свояки – моя жена приходится его супруге Раисе Дмитриевне двоюродной сестрой.
Чего только в жизни не случается, мысленно подивился сыщик.
– Тогда потрудитесь объяснить, зачем вам понадобилось меня «пасти»? –настойчиво предложил он. – К чему такие сложности? Вашему свояку… – Андрей сделал акцент на последнем слове, – …достаточно было просто позвонить, после чего вы подъехали бы ко мне в управление…
– Для начала, Ершов, вообще, не в курсе, – прервал его Романюк. – Он как-то упомянул о вас исключительно в контексте своего выхода на заслуженный отдых, как о достойной смене. Ну а я взял на заметку. А насчет того, чтобы прийти на Петровку… – полковник поморщился. – Не люблю мелькать в официальных инстанциях. Предпочитаю общаться с людьми в приватной обстановке… – он обвел широким жестом не шибко просторное тещино жилище и закончил не без сарказма. – Что мы, собственно, сейчас и делаем.
С чувством юмора у мужика порядок, отметил про себя Андрей.
– А сегодняшнее маленькое приключение… – новый знакомый призадумался, – …это, скажем так, способ поближе присмотреться, прежде чем перейти к делу.
– Присмотрелись? – едко поинтересовался Гришин.
Полковник утвердительно кивнул.
– Ну и?
– С интуицией и самообладанием у вас полный порядок, – без тени иронии заключил гэрэушник.
– Что ж, и на том спасибо! – поблагодарил оперативник. – Теперь выкладывайте, зачем я вам понадобился? – без обиняков предложил он.
Полковник упрашивать себя не заставил.
– Буду краток. Начиная с февраля этого года я потерял трех друзей, которых знал тридцать лет. Один погиб в дорожно-транспортном происшествии. Второй сорвался с шестого этажа, когда перелезал с соседского балкона на свой, чтобы в квартиру попасть – дверной замок заклинило. А третьего позавчера обнаружили мертвым в дома. Отчего умер, пока неясно. Вроде бы, вроде бы, инсульт… – вкратце изложил он суть проблемы.
– Вас в этом что-то смущает? – спросил Гришин.
– Скажем так, настораживает. Они – не просто мои друзья, но и в недавнем прошлом сослуживцы. Мы вместе огонь и воду прошли, дел наворотили – мало не покажется. Но все когда-то кончается. Ребята оттрубили свое и уволились. Жили не тужили, а тут вдруг за каких-то полгода все трое один за другим… Как сговорились… Три смерти подряд, причем, одна другой нелепее… – Романюк вопрошающе посмотрел на оперативника. – Не находите это странным?
– Честно говоря, пока нет, – признался Гришин. – Мне и не с такими совпадениями приходилось сталкивался. И в чем, простите, нелепость?
– На мой взгляд, так во всем, – ответил Романюк. – Куцый… Тот который разбился… – пояснил он. – Водила, каких поискать. Всю жизнь на тачках повернутый был. За рулем такое вытворял – в словах не опишешь. При случае гонял, что твой Шумахер. А Сазон? Папа, мама – альпинисты. Для него – горы дом родной. С малолетства по скалам лазил. И чтоб так облажаться – не перебраться с верхнего балкона на нижний? Я вас умоляю! Про Гребня и говорить нечего. У этого здоровья было, как у бульдозера – на четверых хватило бы и еще осталось, не смотри, что не гигант. Помню… Это так, для примера… Он валун в полста кило из земли выворотил и метнул метров на пять, кабы не побольше…
Гришин догадывался, что Куций, Сазон и Гребень – вовсе не фамилии сослуживцев лихого гэрэушника, а, скорее всего, позывные, псевдонимы или, бес его знает, как это у них там принято называть, но с уточняющими вопросами лезть не стал, рассудив, что рано или поздно все само собой выяснится. Да и вообще, в данный момент это не имело значения. Он просто принял доводы полковника к сведению, сказав:
– Понятно. А что если это – всего лишь неблагоприятное стечение обстоятельств? – И для убедительности навскидку привел несколько контраргументов. – На дороге, ведь, от беды не застрахуешься – случиться может всякое. С любителем быстрой езды – тем более. Шумахеры тоже бьются… Что касается второго, то бывает, что даже трижды прославленные мастера спорта по альпинизму срываются за милую душу… Здоровье же – вообще, категория сиюминутная. Сегодня есть, завтра нет. Так что…