Марионетка Тьмы. Танец с оборотнем
Шрифт:
– Ну, все лучше, чем размахивать дубинами почем зря. А в нашей округе совсем никого нет. Его сиятельство всех извести изволили. О нас пекутся.
– Поразительно благостный уголок.
– Да, тихий и спокойный, – кивнула Мартита. – Хочешь, по лесу гуляй, хочешь, по Эльбьер плавай.
– И люди у вас не пропадают?
– Да нет. Если только кто из мужчин по округе загуляет, перебрав гарды, так на утро все равно домой возвращается.
– Куда же тогда ваш травник подевался?
– Назар? Так это когда было. Может, где в лесу со стаей глодальщиков
– А новый у вас где живет?
– Да ни где. Дом Назара пустой стоит. Кого только не присылали из Ковена, да все сбежали. Не нравится им у нас. Почему-то.
– А если вдруг желающий снова найдется, куда ему пойти?
– Лучше бы сразу лесом, от греха подальше, – тихо сказала горничная. – А так, к городскому управителю.
Вот к нему-то, я и решила наведаться. Выдворила Мартиту из комнаты и с трудом вытянула из воды разомлевшее тело. Затем завернулась в белоснежную накрахмаленную простыню и разложила на кровати документы. Да, поддельный диплом был не такой "породистый", как настоящий, но вполне себе годный образец. Афишировать здесь свои истинные возможности не стоило. Спустя час, как только волосы подсохли и заискрились медью, я закрепила любимый пучок старинным костяным гребнем с самоцветами и резьбой и отправилась завтракать.
– Сеньорита, позвольте отметить ваш цветущий вид! – Широко улыбаясь, хозяин трактира шагнул навстречу, стоило мне спуститься вниз. За его спиной трое рабочих сооружали в конце обеденного зала нечто вроде помоста. Еще двое расставляли столики так, чтобы гости могли вкушать трапезу и одновременно наслаждаться пением загадочной госпожи Тэариэль. Симпатичные разносчицы в белоснежных передничках уже кружились вокруг прибывающей клиентуры с полными подносами. – Хорошо ли вам спалось?
– Отменно, – кивнула я. – Уж не добавил ли ваш повар в мою оленину секретный ингредиент?
Кадык сеньора Фидела нервно дернулся, но улыбка стала еще шире.
– Уверяю вас, причина в любви маэстро Кабачика к предмету. Он вкладывает в свои шедевры душу, и даже немножечко больше.
– Не сомневаюсь, – даже шире, чем трактирщик, улыбнулась я и почувствовала, как сводит щеки. – Где у вас кухня? Я бы хотела лично поблагодарить повара за его искусство.
– Э-э, маэстро… маэстро не любит, когда в его владениях появляются посторонние, – забегал глазами хозяин, но улыбки так и не убрал. – Не хочет выдавать секретов своей магии.
– Очень жаль. Тогда пусть наколдует мне омлет. Я буду у стойки.
Сеньор Фидел слегка расслабился лицом.
– Кофе?
– Черный.
Я устроилась на высоком стуле и в ожидании завтрака разглядывала местную клиентуру: мужчин, женщин, парочки, семьи с детьми. Ничего особенного, но интуиция вопила благим матом. Что-то с ними было не так.
В трактир вошли двое эльфов. На обоих были куртки и брюки с защитными рунами, к поясу каждого крепились ножны, и рукояти мечей над ними были не бутафорские. По сравнению с ними, даже дружок дэ Аншэри терялся в размерах.
Местные тоже глазели на пришельцев. Как известно, аграрий из остроухих был такой же, как из песчаных орков балерина. Эльфы предпочитали селиться в лесах и кварталах по типу бьёрсгардского Хладриэля. В той же Лес-Олас, по словам сеньора Ёсика, жила всего одна эльфийская семья, которая занималась росписью тканей, да и та в одно прекрасное утро попросту исчезла. Местные предпочитали обходить опустевший дом стороной, так, на всякий случай. Ту же картину можно было наблюдать и по всей провинции. И в отличие от мегаполисов, где все держалось на эльфийских накопителях, здесь их отсутствия практически не заметили. Народ занимался делом и рвать на себе волосы никто не собирался. Поэтому с появлением этих двоих у меня возник вопрос номер два: откуда они здесь? Да еще такие огромные. Неужели не пригодились в Налиндиле?
Между тем эльфы хмуро и внимательно осмотрелись и коротко кивнули подскочившему к ним трактирщику. Сеньор Фидел увел их вверх по лестнице, а на улице в это время происходило нечто вроде стихийного митинга. Народ шумел и кричал, скандируя одно и то же имя.
– Явилась уже звезда лесов, полей и огородов.
Я обернулась к подсевшему за стойку мужчине средних лет. Запылившиеся сапоги и не слишком чистая одежда радовали глаз своей нормальностью.
– Не слишком любезно, – хмыкнула я.
– Я бы посмотрел на вас, сеньорита, если бы ваш дом был оклеен оживающими плакатами с этой девкой. Даже в сортире, и там она. Другая бы уже сбежала от запахов, а этой хоть бы что. Сидит да бренчит на гитаре. Да я бы сам уже готов зарыдать, но, боюсь, дочери этого не оценят. Вот если бы их бедный папка пустил слезу над очередной слезливой балладой… Или вы тоже, из этих? Тэариэлевых фанаток?
– Пока даже не слышала, – утешила я жертву печатной промышленности. – Вот, раздумываю… Все так плохо?
– Да не то чтобы. Вообще-то, она мастерица своего дела, но все хорошо в меру. Если б не мои доченьки, я б в этот проклятый Овьерро ни ногой, хоть бы она голая на гитаре играла.
– Почему ж проклятый? – спросила я. – По-моему, милое местечко.
Отец тэариэлепоклонниц окинул меня более внимательным взглядом и констатировал:
– Не местная вы. Иначе бы знали, что слава об этом местечке идет…
– Какая? – подалась я вперед в надежде узнать хоть что-то стоящее, но подошла разносчица и с фирменной улыбкой поставила передо мной великолепную, как с картинки в кулинарной книге, картофельную тортилью. Рядом встала большая чашка ароматного кофе.
– Мне пива.
Девушка улыбнулась еще милее, но решительно отрезала:
– С утра алкоголь не подаем.
– Вот все у них тут не как у людей. Тогда то же, что и сеньорите.
– Черный кофе. Не желаете ли полноценно позавтракать?
Мужчина заглянул в мою тарелку и кивнул. Как только разносчица удалилась, сказал куда тише:
– Всякая слава, но кто бы что ни говорил, а все на одно намекают. Уж лучше бы отсюда до темна ноги унести и ночь в лесу скоротать.
– А что ночью может случиться?