Марионетка. Книга 1
Шрифт:
– Да! Представьте себе, и это тоже! Кроме мастерства, они, между прочим, еще должны соответствовать определенным стандартам.
– Каким?
– Быть не маленькими, то есть не ниже ста семидесяти пяти сантиметров, и одновременно не очень высокими.
– Ага, – задумался Романов, – дайте-ка, я тут исправлю.
Он взял из рук Полины рукопись и после слов: «…почти обнаженные девицы…», – вставил фразу «одного роста».
– Так, что у нас получилось? – пробормотал он, внеся изменение в текст. «…Почти обнаженные девицы
– Да, кстати! – внезапно вспомнила Полина. – А почему у вас в рассказе Юра Головин пьет?
– А почему бы ему не пить? – удивился Романов.
– Ну, как же? Ведь он за рулем!
Романов пренебрежительно махнул рукой. Сказал, что за десять лет, которые он водит машину, еще ни разу не встречал водителя «Мерседеса» абсолютно трезвым.
Полина хотела возразить, но передумала.
– Вообще-то, это не принципиально.
Романов согласился: действительно нет. После чего отложил рукопись в сторону и предложил гостье чай.
Сев за кухонный стол, Полина снова взялась за рукопись. Прочитала несколько строчек и, отложив ее в сторону, пожаловалась на плохое освещение.
– Ничего не разберу!
– Давайте я сам. – Романов вытер руки кухонным полотенцем и, отодвинув табурет, сел рядом. – На каком месте вы остановились?
– На том, где омоновцы арестовали Тяжа.
Романов взял рукопись. Смахнул с листа попавшую под руки крошку и, набрав в рот воздуха, принялся за чтение:
«Прошло около двух лет.
Просидев три часов в мэрии на заседании комиссии по подготовке празднования Первомая, Матвеев вышел на остановку. Не успел он поднять руку, чтобы остановить проезжавшее мимо такси, как перед ним, сделав крутой поворот, притормозил черный «Мерседес» с тремя шестерками на регистрационном номере. Из кресла водителя вылез Юрий Головин. Не обращая внимания на притихшую при его появлении толпу пассажиров, он с серьезным лицом обошел машину, открыл перед Матвеевым боковую дверь и, согнувшись в легком поклоне, произнес:
– Извините за опоздание, сэр. Прошу вас, сэр.
– Спасибо, Джордж.
Сделав замечание Головину за грязное пятнышко на лобовом стекле, Александр сел на переднее сиденье и громко, так, чтобы все услышали, приказал отвезти себя в Матвеев–хаус.
– Слушаюсь, сэр. – Головин захлопнул за Александром дверцу, смахнул рукавом куртки пятнышко на стекле и сел за руль.
– Ох, кто–то у меня сейчас получит, фейсом об кар, сэр! – сказал он, заводя двигатель автомобиля.
– У меня другое предложение! – ответил Александр. – Давай-ка, мы сейчас поедем ко мне домой, и там быстренько напьемся… Ну, как?
Юра подумал и отказался.
– Извини, старик. Предложение, действительно, заманчивое, вот только дел у меня невпроворот.
– Что так?
– Да накопилось всего… Через неделю Тяж откинется, надо ехать встречать. А тут, как назло, с двигателем проблемы. Да и с похоронами попросили помочь. В общем, совсем зашился. Давай как-нибудь в другой раз.
– Ну что ж, давай в другой раз, – согласился Александр. – А кто помер-то?
– Да, – Юра махнул рукой, – у одного моего кореша, можно сказать, брата, подругу замочили. Представляешь, прямо в собственной квартире. Так изуродовали, жуть! Меня, когда я это увидел, чуть не вырвало.
– Это Оксану, что ли? Как её фамилия-то? – наморщив лоб, Матвеев вопросительно посмотрел на Головина.
– Марфина. А ты откуда ее знаешь?
– Здрасьте! Она же в кабаке тогда танцевала, когда нам вечер менты обломали. Забыл?
– Ах, да! – вспомнил Юрка. – Было такое дело.
– Кстати, чем там с Тяжем дело-то закончилось?
– А ты не знаешь?
– Нет.
– Да ты что? Ну… – загудел Юрка. – Короче, слушай… Менты, когда шмонали Тяжа, нашли у него в куртке бокс, то есть, коробок анаши. И впаяли ему, болезному, за это почти два года. Понял?
– Ничего себе!
– А что самое интересное, знаешь? – Юра сделал паузу и с усмешкой посмотрел на Матвеева. – Тяж клялся, что еще за пять минут до появления ментов у него в куртке ничего, кроме презервативов, не было.
– Да ты что! – ахнул Александр. – Менты подкинули?
Головин задумчиво пожал плечами.
– Может, и они, а может… – он сделал многозначительную паузу, – не они.
– Не понял! А кто тогда?
Юра бросил на Матвеева быстрый взгляд.
– Помнишь, ко мне в тот вечер Самсон подходил?
– Ну. Он у тебя тогда еще травку стрельнул.
– Точно… Так вот, я всё думаю, не ее ли нашли тогда у Тяжа?
– А… – Матвеев хотел было что-то сказать, но тут до него дошел смысл фразы, сказанной Головиным, и он тотчас забыл свою мысль.
– Вот такие, блин, пироги с котятами! – подытожил Головин. – Их едят – они пищат.
– А … а Тяж об этом знает?
Юрка отрицательно покачал головой.
– В этом-то вся проблема… Понимаешь, если, не дай бог, он разнюхает, что травку ему подбросил Самсон, я не отмажусь до конца своих дней. Точно тебе говорю! Посуди сам – травка-то моя. Как я докажу Тяжу, что не знал, для чего она предназначалась?
– Тогда не говори ему ничего.
– Не говори, – усмехнулся Юрка. – Тяж уже через неделю будет в городе, и я представляю, какой тут шмон начнется. Помяни мое слово, он всех на уши поставит, только чтобы докопаться до того, кто его подставил. И не дай бог, если узнает, как к Самсону попала анаша! Всё, братан, мне крышка.
– Тогда скажи.
– А скажешь – как докажешь, что ты тут не при чем?.. Словом, куда ни кинь – всюду клин.
Остановив «Мерседес» у подъезда пятиэтажного дома, где жил Матвеев, Головин, широко растопырив пальцы, протянул Александру ладонь.