Марионетки (Дамона Кинг — победительница тьмы. Песнь преследования. Марионетки)
Шрифт:
— Нам нужно что-нибудь живое, — нетерпеливо объяснил он. — Я хочу кое-что попробовать.
Он подошел к шкафу и начал осторожно вытаскивать ящики.
— Но ведь здесь три живых существа, — сказала Дамона.
Майк помотал головой.
— Мы же решили, кого использовать. Может случится так, что он не переживет эксперимента. — Он толкнул ящики назад. — Я хочу выяснить следующее. Совершенно очевидно, что эта протоматерия реагирует на наше присутствие — на меня, на тебя, Дамона, и на Бена. Но я не верю, что она настолько вежлива. Теракис ее, наверное… — Он замолчал, некоторое время подыскивал подходящее слово, потом пожал плечами. — Не знаю, как он это делает, но, возможно, правильнее будет сказать — программирует. Наши мысли, запах нашего тела или что-то еще. Если бы такая гадость слепо нападала на все живое, она давно бы покинула акваторию порта и искала бы для себя многообещающие охотничьи угодья.
— Ты думаешь, она приставлена к нам троим в качестве сторожевой собаки? — пробормотала Дамона.
— Ты начинаешь потихоньку понимать, золотко, — кивнул Майк. — Я хочу выяснить, реагирует ли она на других существ. То есть, я надеюсь, что других людей или животных она не трогает. Для этого мне нужна мышь.
— А что нам это даст? — спросил Мюррей.
— Тебе и мне ничего, Бен, — рассмеялся Майк. — Но среди нас есть кое-кто, кто может изменить свой облик.
Дамона побледнела.
— Ты думаешь…
— Ты делала это уже много раз, — тихо сказал Майк.
— Но… — Дамона запнулась, на ее лице появился испуг.
— Но этого не было так давно, и я не знаю, получится ли…
— Я понимаю, что это неприятно, Дамона, — терпеливо сказал Майк, — но это наш единственный шанс. Теракис наверняка не шутил, когда сказал, что решение будет принято сегодня ночью. Он планирует какую-то дьявольскую штуку. Ты уже много раз превращалась в кошку. Этого достаточно, чтобы доплыть до берега и отойти от него на несколько сот метров.
— Доплыть? — содрогнулась Дамона. — Кошки боятся воды, не забывай этого!
— Но ведь ты не боишься, — усмехнулся Майк.
— Ты не понимаешь, — покачала головой Дамона. — Я даже не знаю, что происходит в моем теле во время превращения, но изменение не только внешнее. Я на самом деле становлюсь животным, понимаешь? У меня еще сохраняется умение мыслить и память, но это немногим больше, чем если бы я была гостьей в жутком чужом теле. Все кошачьи рефлексы и инстинкты сохраняются, и мне не всегда удается действовать так, как нужно.
— Все равно ты должна попытаться, — настаивал Майк.
— Когда ты окажешься на берегу, то позвонишь в Скотланд-Ярд и пошлешь нам помощь.
Дамона не ответила. Бесконечно долго она сидела, уставившись в какую-то точку на стене за спиной Майка.
— По крайней мере, мы можем попытаться, — наконец сказала она. Голос ее колебался.
— Сперва нам нужен подопытный кролик, — засмеялся Майк, — вернее, подопытная мышь. Будем искать дальше. Она должна быть где-то здесь.
Он хотел встать и продолжить поиски, но Дамона остановила его быстрым жестом.
— Оставь это, — спокойно сказала она. — Если я должна это сделать, то не играет роли, когда. Или ты знаешь лучшего охотника за мышами, чем кошка?
— Конечно, нет, — ответил Майк. — Но не забывай, что она нужна нам живая.
Дамона с усилием рассмеялась.
— Возьму это на заметку. — Она встала и расстегнула молнию водолазного костюма. — Процесс очень болезненный, — продолжала она. — Я сохраню свой облик, пока вы будете проводить эксперимент. Будет лучше, если кто-то из вас будет меня крепко держать. Едва ли я прыгну в воду по своей воле.
Она стащила с себя костюм, отбросила его в сторону и осталась в одном купальнике. Лицо ее было спокойным, собранным.
В первый момент казалось, что ничего не происходит, но потом…
Ни Майк, ни Мюррей не поняли, что произошло на самом деле.
Тело молодой женщины, казалось, замерло на мгновение, потом странно скрючилось и изогнулось. Там, где долю секунды назад была Дамона, появилась сидящая черная кошка. Мюррей отшатнулся.
— Если бы я этого не видел, то никогда бы не поверил, — пробормотал он. — Я и сейчас не верю в это.
— Это жутко, — подтвердил Майк, наклонился и протянул руку к кошке.
Кошка фыркнула, прижала уши и отскочила на полметра назад. Шерсть на ее спине встала дыбом.
Внутри у Дамоны царил ужасный беспорядок. Уже не в первый раз она производила превращение, но сейчас все оказалось иначе, чем прежде. Ее душа была словно заперта в маленькой комнатке. Дамону захлестнула и подавила волна глупых животных чувств. Кошка в ней была гораздо сильнее, чем раньше. Дамона попыталась взять верх над сознанием животного, но ничего не получилось. Она чувствовала только страх и тягостную смесь из жутких, чуждых ей чувств, и что-то еще, не оформившееся в ясную мысль. Зато ее зрительные и слуховые способности резко усилились.
Она отступала шаг за шагом от Майка и Мюррея, издавая предостерегающее шипение. Когти на ее лапках были выпущены, как маленькие отточенные лезвия. Она знала, что оба этих человека ее друзья, но зверь был в ней намного сильнее.
— Мышь, — сказал Майк. — Попробуй найти мышь.
Дамона слышала его слова, но почему-то не удалось, как обычно, переводить их в понятия и мысли. Все было не так, как раньше. Ее сознание не сливалось с сознанием кошки, а как бы существовало рядом с ним.
Дамона попыталась вызвать в памяти образ мыши. Сперва это удавалось с трудом и получилось не больше, нежели серое горбатое пятно с мутными контурами. Потом чужеродное сознание кошки перехватило и молниеносно дополнило этот образ. Она увидела перед собой грызуна живее и ярче, чем до этого.
И в ней проснулся охотничий инстинкт кошки.
Тело Дамоны внезапно охватила волна кровожадности и едва управляемой энергии. Она забыла своих друзей, опустила взгляд и внимательно осмотрела комнату. Уши ее нервно вздрагивали, отмечая шумы и звуки, которые людям показались бы чуждыми и, возможно, страшными.
Потом она бесшумно скользнула в сторону и начала охоту.
49
Река спокойно и почти неестественно ровно лежала перед яхтой. Поднялся легкий порывистый ветерок, так что стена тумана перед портом все время рвалась и, казалось, находилась в непрерывном пульсирующем движении. Было далеко за полночь, но свет над центром города мерцал еще ярче, чем раньше, словно город проснулся только сейчас.