Мария Стюарт. Королева, несущая гибель
Шрифт:
Они снова прыснули от смеха.
Как же Марии было хорошо! Словно и нет никаких неприятностей, ужасного положения, угрозы самой жизни. Она сладко потянулась:
– Как бы я хотела остаться жить вот тут, чтобы забыть этот Эдинбург и весь кошмар, с ним связанный!
Сетон тут же откликнулась:
– Оставайся!
Мария мгновенно стала совершенно серьезной:
– Сетон, стоит мне забиться в норку, и коты не дадут вылезти обратно, понимаешь? Я или королева, или никто.
– А тебе обязательно ею быть?
– Королевой? Я рождена королевой и другого не представляю. Лучше смерть, чем лишение трона!
– Тьфу на тебя!
Придуманный Сетон нелепый спектакль с якобы похищением королевы графом Босуэлом действительно был разыгран, и в него действительно никто не поверил. Да и как можно поверить, если сначала королева вдруг вспомнила, что у нее есть сын, и решила навестить его в Стирлинге, зачем-то потащив с собой самых доверенных лиц – Мейтленда и Хантли (а кстати, почему она обычно совсем не интересовалась сыном?). На обратном пути случилось нечто из ряда вон выходящее. Кавалькаду из полусотен вооруженных до зубов людей (как писал позже обиженный на королеву Мейтленд), охраняющих королеву, вдруг встретила всего-навсего дюжина всадников во главе с Босуэлом. Испуганный Мейтленд хотел поинтересоваться у графа, что случилось, решив, что тот выехал навстречу из-за чего-то неприятного в Эдинбурге. Но Босуэл повел себя странно, он объявил о том, что… захватывает королеву! Первым желанием Мейтленда было поинтересоваться у графа, не пьян ли тот, но Мария опередила, объявив, что не желает, чтобы из-за нее пролилась и капля крови, а потому лучше поедет с Босуэлом, остальные же пусть следуют дальше! Едва успев проглотить вставший в горле ком из-за нелепости всего положения, Мейтленд только переспросил:
– Вы уверены, Ваше Величество?
Мария кивнула, а Босуэл уже взял под уздцы ее коня, демонстрируя, что она захвачена.
– Босуэл, ты пьян или рехнулся?! – все же не выдержал Мейтленд.
– Оставьте, – коротко бросила королева, и их кавалькада быстро скрылась за ближайшим леском, оставив охрану беззвучно разевать рты. Конь Марии Стюарт шел в поводу у графа Босуэла.
Мейтленд чувствовал себя не просто одураченным, а оскорбленным до глубины души. После этой выходки королева могла не считать его своим сторонником.
После такого «похищения» как «честный человек» граф был обязан на Марии жениться. Долго ждать собственного развода ему не пришлось, супруга Босуэла леди Джейн Гордон немедленно согласилась на развод с человеком, опозорившим и себя, и ее тоже.
И снова все доброжелательно настроенные к королеве придворные, все ее друзья, кроме Сетон, знающей правду, отговаривали Марию от столь опрометчивого и столь непопулярного шага! Но Мария словно закусила удила – замуж и только замуж! Причем как можно скорее!
И вот священник связал их судьбы брачным обрядом (по протестантскому обычаю), все происходило тихо, почти мрачно. С каждой ее свадьбой церемония становилась все более странной. Первая, с Франциском, была ярким, запоминающимся праздником, который им устроила королева-мать Екатерина Медичи, вторую, с Дарнлеем, Мария испортила сама появлением в черном траурном платье. Но на сей раз не было и того – ни гостей, ни даже пира после венчания, ничего! Конечно, королева еще в трауре по своему убитому супругу, но тогда к чему торопиться? Жила бы себе у этого Босуэла, пока не закончится траур…
Но простые люди в королевские дела нос не совали, можно было лишиться вместе с головой, однако такое поведение королевы, спешно, до окончания траура вышедшей замуж за предполагаемого убийцу своего супруга, популярности и доверия ей не прибавляло. На следующее утро на воротах Холирудского дворца обнаружили плакат с изречением из Овидия: «Распутницы выходят замуж в мае». Это не предвещало ничего хорошего.
Но хуже всего то, что объединились два человека, вынужденные это сделать, загнанные на супружеское ложе необдуманными поступками. Немедленно у них начались ссоры. Уже через день французский посол Дю Крок писал в Париж, что из-за закрытой двери, где находилась королева со своим супругом, доносились ее крики с требованием ножа, чтобы она могла покончить с собой! Это же доносил в Лондон и Рандолф: «Мария Стюарт не перестает лить слезы…»
Было от чего лить, потому как Босуэл, видно согрешивший с королевой из минутной прихоти, считал свой развод с леди Джейн пустой формальностью и на ночь по возможности… отправлялся из супружеской королевской спальни к ней!
Второй раз Мария выходила замуж по своему выбору, и второй раз ее замужество превращалось в кошмар!
Но это были не все неприятности, возможно, Босуэл уже не раз пожалел о своем согласии связать судьбу с королевой, корону он не получил, а вот угрозу жизни – пожалуйста! Правда, Босуэлу не привыкать, по всей Европе было разбросано великое множество желающих свернуть шею этому графу. Но больше всех их нашлось в Шотландии. Чувствуя приближение решительного часа, Босуэл принялся изыскивать средства, чтобы нанять солдат для своей и Марииной защиты. Свою лепту внесла и Мария, она продала некоторые драгоценности и даже золотую купель, присланную в подарок маленькому Якову для крещения Елизаветой Английской! Понимала, что наносит оскорбление? Наверное, но ей было все равно.
С момента третьего замужества жизнь Марии Стюарт окончательно полетела под откос, чтобы потом надолго задержаться в английских замках…
Не рискуя оставаться в плохо защищенном Холируде, пара поспешила укрыться в замке Бортуик. Это послужило словно сигналом, и вооруженная толпа сначала захватила Холируд, а потом выдвинулась к Бортуику. Требование к королеве одно: отказаться от Босуэла, отдать его в руки правосудия для новых разбирательств, теперь уже и по поводу принуждения королевы к сожительству! И тогда Босуэл почел за лучшее попросту сбежать в другой замок – Данбар. Его расчет вообще-то был верным – королеве одной безопасней, чем с ним рядом. Самому Босуэлу лучше бы вообще бежать за границу, что ж, ему не привыкать…
Когда начиналась какая-нибудь заваруха, у Марии Стюарт откуда-то брались доблесть и силы, зато напрочь терялся разум! Она не стала идти на соглашение с осаждающими. Ее, королеву, пытались заставить поступить не по своей, а по их воле?! Нет! И Мария, дотянув переговоры до ночи, тайно в мужском платье сбежала из замка и примчалась в Данбар к Босуэлу!
Увидев супругу, да еще и в таком виде, граф схватился за голову:
– Зачем?! По отдельности мы могли бы спастись, вместе погибнем!
– Вы трусите, граф? Никогда не думала, что это возможно! Мы соберем армию и дадим отпор этим бунтовщикам!
– Какую армию и когда Вы намерены собирать? Через день вокруг Данбара будет стоять войско лордов, а у нас не больше тысячи всякого сброда, собранного по деревням за всяческие посулы.
– Мы победим!
Граф вздохнул:
– Переоденьтесь хотя бы, неприлично королеве разгуливать в мужском платье.
Но переодеваться оказалось попросту не во что. И тогда Мария заняла у служанки-крестьянки шотландский наряд с коротенькой клетчатой юбкой. Служанка была ниже ростом, а потому эта юбка не прикрывала высокой Марии даже коленок. Босуэл только недовольно покосился, но промолчал. Он уже понял, что должен спешить, чтобы армия лордов не добралась до Данбара.