Мария Стюарт. Королева, несущая гибель
Шрифт:
Молва мгновенно обвинила во всем Босуэла. Он так близок к королеве, ходили слухи, что они любовники, конечно, он и убрал Дарнлея! И королева тоже причастна, если не подкладывала взрывчатку сама, то, уж, конечно, знала о готовящемся убийстве! Тут же вспомнили, как Мария обещала, что не пройдет и года, как убийцы Давида Риччи будут казнены. И ни для кого не секрет, что она обвиняла в смерти Риччи своего супруга. Вот и отомстила.
Много лет и даже столетий вина Босуэла почти не обсуждалась, тем более что следующим супругом королевы стал именно он. Над заявлением Марии, что взрыв должен был убить прежде всего ее, только смеялись. Но если вдуматься, то все окажется не так просто.
Дарнлей мешал Марии и Босуэлу? Марии да, а графу тогда нет, во всяком случае, не больше, чем другим. Они прекрасно знали, что если Дарнлея не лечить интенсивно, то дни его сочтены. Даже если Мария Стюарт и граф Босуэл тогда уже были любовниками, то можно было просто подождать пару месяцев. А если уж совсем никак, то куда проще тихо отравить бедолагу, превысив дозу лекарств, вместо того чтобы тащить его из Глазго в Эдинбург, чтобы там подкапывать дом и взрывать! Если это покушение со стороны супруги и ее нового любовника, то, надо признать, крайне нелепое.
Кому еще мешал Дарнлей? В известной степени лордам. Но уж они-то могли подождать немного или тоже отравить бедолагу короля. Получается, что взрывать несчастного Дарнлея, разворачивая половину дома, не выгодно никому. Его было проще отравить или дождаться, пока помрет сам.
Тогда приходится согласиться с Марией Стюарт, что покушение направлено против нее. Кому мешала королева? Не Босуэлу точно, он получал от Марии деньги за службу. Кому-то из лордов? Возможно, это, что называется, теплее. Еще точнее – Джеймсу Стюарту Меррею. Правда, самого Меррея в ту ночь в Эдинбурге не было, у него рожала супруга, но кто же из имеющих деньги сам полезет рыть подкоп? Чем это выгодно Меррею? Устранялись оба родителя маленького Якова, а уж регентом при осиротевшем мальчике наверняка был бы его дядя Джеймс Стюарт граф Меррей. Вот у кого больше других было мотивов для убийства. Но как раз о Меррее не было сказано ни слова обвинения.
Есть еще одна несколько неожиданная версия, мол, взрыв подготовлен… самим Дарнлеем. Таким образом он хотел отомстить Марии, но уговорить ее остаться на ночь не смог. Поэтому, мол, бежал, но кому-то попался и был задушен.
Остаются вопросы: кто сделал подкоп и притащил туда взрывчатку и когда это было сделано? Представить себе, что никто в доме не слышал, как под ним роют, или что сам Дарнлей днем лежал, охая, в постели, а по ночам работал киркой, просто невозможно. Да и прожил в этом доме не так долго, чтобы вообще что-то можно было вырыть.
Возможно, взрывчатка была не под домом, а прямо в спальне королевы под ее кроватью. Но кто привел механизм в действие? Вопросы… вопросы… вопросы… Ответов на них пока нет, возможно, их не будет совсем.
Но для тогдашних шотландцев все было ясно: убил Босуэл, помогала королева!
Что происходит? Почему она должна оправдываться в том, чего не совершала и даже не думала совершать?! Одно дело не любить Дарнлея и даже презирать его, но совсем другое – убить. Да, она грозила казнить виновника убийства Риччи, но это было в момент злости, а в такие минуты Мария могла наговорить многое…
Неужели они не понимают, что ей вовсе ни к чему убивать Дарнлея, да еще и так нелепо?! Если бы Мария хотела его смерти, то, во-первых, попросту не стала бы привозить его в Эдинбург, в Глазго дни короля были сочтены и без покушения. Во-вторых, куда проще было дать дозу лекарства большую, чем обычно, слабый организм Дарнлея с таким отравлением уже не справился бы. В-третьих, она могла бы отравить его и здесь, в Эдинбурге, вместо того чтобы взрывать. А уж к чему рисковать своей жизнью, каждый день просиживая у постели больного, если собираешься его убить? Достаточно просто проявить заботу!
Но Мария думала совсем не о том, она просто не понимала обвинений, они были настолько нелепы, что казались ей смешными. Но вокруг косились все сильнее, требуя расследования и открыто обвиняя в покушении Босуэла, а ее саму в соучастии!
Мария Стюарт знала только одно средство ухода от проблем – веселье, безудержное, бездумное веселье. Охота, бешеная скачка, чтобы дух захватывало, танцы до упаду, музыка, смех… Скачка действительно до умопомрачения, танцы до головокружения и обморока, а смех… истерический… Но как бы она ни пряталась, словно дитя от страшных теней в комнате без света под одеяло, на свет вылезать приходилось, и тогда выяснялось, что вопросы никуда не делись и обвинения тоже. По Эдинбургу расклеивались листовки с откровенным обвинением Босуэла в убийстве короля и пособничестве королевы своему любовнику: «Босуэл убил короля!», «Королева участвовала в заговоре!»
И все же Мария испугалась и принялась убеждать всех вокруг, что это было покушение лично на нее! Ей мог поверить шотландский посол в Париже, но не собственный народ.
Но Марии было глубоко наплевать на мнение своего народа; едва похоронив своего несчастного супруга, она уже на следующий день снова развлекалась вместе с любовником охотой.
А вот Елизавете не наплевать. Она разразилась в сторону кузины гневным посланием:
«Мадам, мои уши отказываются слушать, мои мысли в смятении, а сердце потрясено сообщением об этом ужасном убийстве Вашего мужа. Я с трудом нашла в себе силы написать Вам. Тем не менее я должна выразить Вам мое сочувствие в постигшем Вас горе и высказать Вам откровенно – я более горюю о Вас, нежели о нем.
О, мадам, я не выполнила бы свой долг верной кузины и преданного друга, если бы говорила Вам только приятное и не старалась сохранить Вашу честь. Я должна высказать Вам то, что думает весь мир. Люди говорят, что вместо того, чтобы искать убийц, Вы смотрите сквозь пальцы и позволяете им скрыться, что Вы не наказываете тех, кто оказал Вам такую огромную услугу. Говорят, что убийства не было бы, если бы убийцы не были уверены в своей безнаказанности».
Все закулисные игры были отброшены, Елизавета предельно откровенно высказала свое мнение по поводу поведения Марии. Письмо английской королевы доставил специальный посланник Киллигрю.
Не ожидавшая столь резкого осуждения и вовсе не собиравшаяся наказывать повинных в гибели своего супруга, Мария приняла Киллигрю в комнате с завешенными окнами, одетая в темное платье, она еще не забыла, как положено выражать скорбь, хотя всего день назад вовсю развлекалась с Босуэлом стрельбой из лука, и не только…
Кажется, Марию Стюарт совершенно не волновало отношение к убийству всего остального мира. Она знала лишь себя и своего любовника. И все же шотландской королеве пришлось выслушать весьма резкую тираду от Киллигрю о том, что весь мир считает Босуэла убийцей ее мужа. Пришлось дать слово, что граф будет взят под стражу и предан суду.