Мария Стюарт. Королева, несущая гибель
Шрифт:
Дарнлей был вынужден улыбаться Риччи, потому что не желал, чтобы тот открыл его позор, а при этом готовил на него покушение.
Риччи просто зарезали, как свинью, на глазах у Марии. Убийц провел в комнату, где за ужином веселая компания смеялась над шутками секретаря и любовника королевы по совместительству, ее муж. Давид хватался за подол платья королевы, умоляя спасти его. Сначала предполагалось просто схватить итальянца и посадить под замок, но в запале его начали бить, а потом и убивать. Дарнлей крепко держал супругу, чтобы она не полезла спасать любовника. Риччи было нанесено более пятидесяти ран, его совершенно обезображенный труп
Охранник Босуэл прибежал, когда все уже было закончено.
В изнеможении от увиденного Мария позволила увести себя в спальню и упала на кровать как подкошенная. Позже она ужаснулась, увидев кровавые разводы, оставленные на постели ее платьем. Кровью растерзанного Риччи было забрызгано все в комнате, в том числе и ее наряд. И королева не удержалась. От ее проклятий и угроз содрогнулся супруг, он напрасно решил, что, убив любовника, вернет себе жену, Мария пообещала ответить Дарнлею тем же!
Кажется, впервые в жизни у Дарнлея по-настоящему прояснилось в голове. Он осознал, что жить рядом с королевой теперь просто опасно! И для начала запер ее в ее покоях.
Мария лежала на кровати, изнемогая от слез и отчаянья. Заперта собственным супругом, безо всякой возможности передать хоть какую-то весточку тому же Босуэлу…
Но зря Дарнлей и те, кто его науськивал, думали, что они сломили Марию! Нет, в ней не умерла хитрейшая женщина, и эта женщина начала действовать. Чем может спекулировать беременная королева? Конечно, своим положением! Мария принялась кричать, что чувствует приближение родов (какие роды, если сын появился на свет только через три с половиной месяца?!). Это вынудило Дарнлея допустить к ней Бетси и врача. Кто посмеет отказать в помощи рожающей женщине?
Вопли королевы разносились по дворцу почти всю ночь. Между ними Мария успела сказать все, что нужно, Бетси и написать записку Босуэлу. Она должна бежать! Но как, если у двери стража, а окно второго этажа зарешечено? Поменяться одеждой с Бетси, но Мария куда выше ростом, и этот живот… Оставалось придумать, как заставить Дарнлея стражу снять. Выход был один – пустить в ход свое обаяние.
Вопли королевы прекратились, а перепуганному королю было объявлено, что угроза миновала, но теперь с супругой нужно обходиться ласково и вежливо и, уж конечно, не подвергать никаким сильным волнениям. Дарнлей обещал, он и сам был в ужасе от произошедшего, Риччи хотелось просто сильно встряхнуть и вышвырнуть из страны, как кутенка, а получилось убийство, да еще такое зверское и на глазах у жены…
И вдруг его позвали к королеве! Мария лежала на постели бледная, едва живая… Она протянула слабую руку к вошедшему Генри:
– Идите сюда, присядьте рядом… Мне так плохо, так больно… И телесно, и на душе…
Дарнлей готов был залиться слезами вместе со своей женой.
– Генри, неужели вы меня так сильно приревновали, что согласились на убийство этого молодого человека?
– Но этот человек (они оба избегали называть имя Риччи) был Вашим любовником, мадам.
– Как вы могли так плохо обо мне подумать?! Я мать вашего будущего ребенка, неужели вы думаете, что мне сейчас до кого бы то ни было?! Я всего лишь радовалась хорошему вечеру с хорошими людьми, а… секретарь нас развлекал.
Сначала у Дарнлея, может, и было желание возражать, а припомнить он мог многое… но ласковые прикосновения тонких пальцев, чарующий голос,
– Не уходите, мне страшно, эти ужасные люди могут прийти снова и убить теперь меня!
– Что Вы, мадам, они не намеревались сделать Вам ничего плохого!
– Но ведь сделали же! Они меня так испугали, что едва не случился выкидыш! Они едва не убили нашего с вами сына! Я верю, что это сын, Генри!
Немного погодя уже испуганно:
– Генри, я не верю, что вы были с ними заодно. Вас заставили, принудили, вас просто увлекли этой сумасшедшей идеей убить моего секретаря?! Вы такой доверчивый, нежный, вы так подвержены влиянию злых людей! Это не могла быть ваша идея, вы не столь жестоки…
Фразы почти бессвязные, чтобы создавалось впечатление, что рвутся изнутри, это действует куда сильнее. Дарнлей не Мелвилл и не Джеймс Стюарт, он легко попался в подставленную ловушку.
– Кто эти люди, Генри?
И все же он не настолько дурак, чтобы с первых фраз выдать список заговорщиков!
– Зачем вам знать?
– Ах, мой дорогой! Я никогда не посажу их за стол и не приглашу на крестины нашего с вами сына!
Дарнлей недоверчиво покосился на супругу:
– Но если я их выдам, им грозит жестокая кара за убийство.
Мария схватила мужа за руку уже крепко, пригнула ближе к себе, он едва не потерял самообладание, снова вдохнув аромат ее духов.
– Генри, вы не понимаете! Они столь же опасны для вас, как и для меня! Неужели вы не видите, что они жаждут в той же мере и вашей смерти?! Они хотели разрушить нашу семью, но мы не позволим им сделать этого! Наш ребенок должен родиться здоровым и иметь мать и отца! Не покидайте меня, я так боюсь. Боюсь и за вас, и за наше еще не родившееся дитя!
Много еще что говорилось, а между делом и о необходимости помочь бежать.
К утру Дарнлей был ее сообщником, выдав одного за другим всех заговорщиков. Чего не сделаешь ради женской ласки…
А утром прибыл Джеймс Стюарт. И тут последовал новый акт спектакля под названием «примирение». Мария бросилась к нему на шею с мольбой о помощи и совете. Меррей не Дарнлей, его так просто не проведешь, и он не нуждается в прикосновении ласковой ручки. Но для разумного брата у сестры есть разумное предложение: Риччи убит, пусть ей вернут все во власти, что попрано, а она в ответ забудет все, связанное с этим преступлением. Джеймс Стюарт согласен, но пока против остальные заговорщики. Дарнлей не способен хоть кого-то обмануть, и его пособники хорошо поняли, что уже проданы королем. Следует жесткое требование выдать бумагу о прощении участия в преступлении с подписью короля и королевы. И король обещает такую. Только завтра поутру, а вечером приглашает устроить по поводу примирения хорошую пирушку!
– А как же охранять эту?..
– Она больна, еле дышит… Пусть лежит, куда она денется!
Вино и хорошее угощение сделали свое дело, стражники потеряли бдительность.
– Королева не злая, это ее Риччи с толку сбил! – вещал за кружкой хорошего вина Дарнлей. Он убеждал заговорщиков, что Мария страшно напугана и стала шелковой. – Впервые за столько времени дрожит и ласкается, как кошка.
Приятели хохотали:
– Вам давно говорилось, что с женщинами надо построже!
– Да, они любят строгость! Их нужно держать вот так! – Советчик сжимал кулак, показывая, как надо держать строптивиц.