Мария
Шрифт:
— Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу. — Он указал на толпу. — Ты видишь мистера Эванса и блондинку, разговаривающую с ним?
Подняв камеру, он использовал объектив, чтобы получить лучший обзор.
— Горячую штучку?
— Это, — схватив камеру, Лео снова прижал ее к шее. — моя сестра.
Лицо Ральфа покраснело.
— Вот дерьмо, извини, чувак. Я не знал...
— Все в порядке. Мне просто нужна услуга…
Марии повезло, что он любил ее, потому что она была в большом долгу перед ним.
* * *
—
— Ты должен фотографировать учеников, а не учителей, Ральф. — Кейн попытался заставить вмешивающегося подростка отойти.
Ральф поднес камеру к глазу.
— Только один быстрый снимок?
— Хорошо.
Она почти не поверила в это, задаваясь вопросом, не услышала ли она его согласие в своей голове. Только когда он начал придвигаться к ней ближе, она поняла, что ей это не приснилось. Она встретила его на полпути, прижимаясь к нему ближе не только ради фотографии, но и ради себя.
Когда твердая рука вернулась к ее спине, стук ее сердца на этот раз был гораздо громче. Настолько, что ей было трудно сделать свое обычное "smize" в камеру. Вместо этого, когда сработала вспышка, она поймала себя на том, что смотрит на него. Наконец-то, наконец-то, она была ближе, чем когда-либо прежде. Но этой чертовой миллисекунды времени, которая потребовалась, чтобы сделать глупую, маленькую фотографию, было недостаточно, поэтому она использовала ее с максимальной пользой.
— Ну же, мистер Эванс, пригласите ее уже на танец, — быстро разобрал Ральф свои подростковые премудрости, прежде чем испуганно убежать, пока они еще касались друг друга.
Медленная песня, на которую внезапно переключился диджей, заставила взрывной спортзал начать успокаиваться.
— Я думала о том же. — Мария прикусила губу, надеясь, что первая попытка, которую она сделала за всю свою жизнь, окупится.
Его молчание заставило ее опасаться, что этого не произойдет, но тот факт, что он не сделал ни шагу в ее сторону, а его рука все еще была у нее за спиной, говорил ей о другом. Она могла видеть это - смятение, скрывающееся за его глазами. А его грудь поднималась и опускалась, показывая ей, что он хочет этого так же сильно, как и она.
— Я боюсь, что если я это сделаю, то не смогу перестать танцевать с тобой. — У него просто не хватило чертовой силы воли бороться с этим.
Медленно подняв руки, она положила ладони на его широкую грудь, практически ощущая биение его сердца.
— Это было бы так плохо?
— Дело не в том, что это плохо, Мария... Поддавшись, он начал раскачиваться в такт музыке. — Это вопрос добра и зла.
Внезапно она поняла, что они больше не говорят о танцах.
— Почему? Мы оба взрослые люди.
— Потому что… — Он сделал паузу на мгновение. — Я учитель Лео.
Впервые она не знала, что сказать. Ее обычный эгоизм не проявлялся рядом
Его работа была тем, чем он гордился, и она знала, что если их увидят вместе, то у школьного совета возникнут вопросы этического характера.
Как бы больно ей ни было это говорить, она должна была это сделать.
— Я понимаю.
Зная, что когда песня закончится, закончится и их танец, она использовала его по полной программе, как фотографию.
Ее второй танец был совсем не таким, как когда она танцевала с Домиником. Доминик танцевал с ней по-джентльменски, заставляя ее чувствовать себя женщиной. С Кайном они танцевали как два влюбленных ребенка, как танцевали остальные дети в гимнастическом зале.
Чувствуя, что конец близок, она подняла руки вверх и обвила его шею, желая быть еще ближе.
Этот дюйм или два, которые он ей дал, стоили того. Она почувствовала его запах - не сильный, едва заметный. Он пах свежим чистым воздухом. Полная противоположность Доминику, что подсознательно заставляло ее решать, какой запах ей нравится больше.
Кейн слегка опустил голову, его рот дерзко приблизился к ее щеке, прежде чем он переместил его к ее уху.
— Ты же знаешь, что я хочу, правда?
Еще один толчок ее сердца.
Когда песня закончилась, зал уже ревел под ритмичную песню, которая началась следом.
Не Кейн отстранился, разрывая их магнетическую связь. Это была она, улыбаясь ему при этом. Затем она поставила другой ультиматум совершенно другому мужчине, молясь о другом исходе.
— Докажи это.
Уходя, она ожидала, что он немедленно остановит ее. Когда он этого не сделал, ей было трудно не оглянуться, зная, что в этом случае она будет выглядеть слабой.
С каждым шагом, который Мария делала, чем ближе она подходила к уходу, тем больше понимала, что результат будет одинаковым для обоих ультиматумов.
Когда ее каблуки зацокали по пустынному коридору, все, что она чувствовала к Кейну, ушло, как это было с Домиником, запершим ее в холодильнике.
Мужчины - не дерьмо.
Теперь, размышляя здраво, она понимала, что если она готова рискнуть всем, то и он тоже. Кейн был не единственным, кому было что терять. Она была готова рискнуть своей семьей, зная, что, если бы они решили увидеться, это могло бы привести к самым разным последствиям.
Если ее семья не сможет смириться с этим, то ей придется окончательно эмансипироваться от отца? И будет ли это стоить ей, ее братьям и сестрам? Кроме того, сможет ли Кейн принять ее корону и правду о ее семье, если и когда она когда-нибудь доверится ему настолько, чтобы рассказать об этом?