Марийкино детство
Шрифт:
Марийка оробела. У неё не было ни одного банта, и только сейчас она заметила, что башмаки у неё хотя и ярко начищены, но слишком велики и грубо сшиты, а платье гораздо длиннее, чем у всех девочек. Оглядываясь по сторонам, она искала исчезнувшую куда-то Лору, и, не найдя её нигде, присела в уголке, между волосатой пальмой и большой вазой, которая стояла на тумбочке. На вазе были нарисованы страшные змеи с закрученными хвостами и косоглазые люди в пёстрых халатах.
Из столовой вышла шумная толпа мамаш и гувернанток.
– Дети, –
Все захлопали в ладоши.
Ванда вышла на середину комнаты и, дёргая кушак своего платья, пролепетала что-то себе под нос об ангеле, который летел по небу и тихую песню пел. Один за другим дети выходили на середину комнаты. Читали они быстро и очень неразборчиво.
В особенности отличился мальчик Гога.
Гога был сын той самой вертлявой дамы, которая устраивала концерт. Дама непременно хотела, чтобы Гога прочитал детям стихи Некрасова «Дедушка Мазай и зайцы». Такое длинное стихотворение не всякий-то мальчик запомнит!
Но Гога долго отказывался. Он мычал, мотал головой, отворачивался лицом к стенке, а все гости хлопали в ладоши и кричали:
– Ну, Гога! Гога! Ну!!!
Наконец Гога вышел на середину комнаты. Он был одет в тёмно-синюю шерстяную матроску, очень длинную и собранную внизу на резинке. Коротенькие штанишки почти совсем не была видны из-под матроски, и Марийке сперва показалось, что Гога вовсе без штанов.
Марийка фыркнула и даже привстала от удивления.
Нет, всё-таки штаны были, только очень-очень коротенькие.
Несколько минут Гога стоял и молча теребил на своей матроске галстук. Марийка внимательно смотрела ему в рот. Уж этот-то скажет что-нибудь замечательное!
– Ну, Гогочка, не огорчай маму! – стонала дама с розой.
Наконец Гога раскрыл рот и начал говорить стихи. Марийка опять привстала. По-каковски же он это говорит? Она не понимала ни одного слова.
–. Та-та-та, та-та-та, та-та-та, та-та. Ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту… – доносилось с середины комнаты.
Марийка успела пересчитать все хрусталики на люстре, а Гога всё татакал и тутукал. Можно было подумать, что во рту у него лежит горячая картофелина и он никак не может её проглотить.
Марийка закрыла глаза. Она была уверена, что Гога это делает нарочно за то, что к нему так приставали.
Дети зевали, и только взрослые слушали, склонив голову к плечу и сладко улыбаясь.Наконец Гога кончил.
– Молодчина! Прелестно прочёл! Какая память!… – слышалось со всех сторон.
После Гоги выступила Ляля Геннинг и прочила французскую скороговорку. Наверно, Ляля никого не боялась. Она улыбалась, смотрела по сторонам и кончиками пальцев придерживала свою юбочку, точно собиралась танцевать.
– Бояжур, мадам Сан-Суси!
– Комбьен кут сэ сусиси?
– Си су! Си су сэ сусиси?
– Сё тро шер, мадам Сан-Суси!
Марийке эти стихи понравились больше, чем Гогины. Здесь она поняла хоть одно слово «мадам», а там не поняла ни одного.
Не успела Ляля кончить, как раздался звонок и пришли новые гости – шестилетний Серёжа Ветвицкий со своим отцом. Серёжа принёс Ванде большой резиновый мяч в красной шёлковой сетке с кисточкой.
– Отдай Вандочке свой подарок, – сказал Серёже отец.
Но Серёже так нравился мяч, что он никак не мог с ним расстаться.
– Стыдись, Серёжа, ведь это куплено для Вандочки…
Отец присел возле Серёжи на корточки и долго шептал ему что-то на ухо – то ласково, то сердито.
Но Серёжа не хотел ничего слушать. Когда отец снова попытался отнять у него мяч, он поднял отчаянный рёв. Он лёг на пол, прикрыл мяч животом и кричал:
– Не дам, не дам! Дураки!…
Так Ванде и не пришлось получить свой подарок. Серёжа вскоре запросился домой и унёс мяч, положив его в свою шапку.
Начались игры. Марийка всё ещё сидела в углу за пальмой. Она смотрела, как девочки и мальчики, взявшись за руки, топчутся в хороводе и поют:
Как у Ванды на именинахИспекли мы каравайВот такой широты.Вот такой высоты…Каравай, каравай,Кого любишь, выбирай!Ванда стояла посреди хоровода и думала, кого бы ей выбрать. Вдруг она увидела, что Марийка сидит за пальмой и от нечего делать щиплет волосатый ствол.
– Я выбираю Марийку, – сказала Ванда.
Она привела Марийку за руку и поставила на своё место.
Хоровод завертелся вокруг Марийки.
…Ка-равай, ка-равай,Кого любишь, выбирай! —пели дети.
Марийка выбрала крохотную двухлетнюю девчушку, которая с трудом поспевала за xopоводом на своих кривых ножках.
– Не хочу больше играть в каравай! – вдруг закричала Ляля, выходя из круга. – Это игра для малышей. Давайте лучше играть в фанты!
Гости расселись на стульях, и Ванда начала обходить их по очереди. Прежде всего она подошла к Гоге.
– Барыня прислала сто рублей. Чёрного небелого не покупайте, о жёлтом даже не вспоминайте, «да» и «нет» не говорите, что хотите покупайте, головою не мотайте, смеяться тоже нельзя, – выпалила Ванда скороговоркой.
Гога запыхтел от удовольствия, что его спрашивают самым первым, и приложил палец к губам, боясь, как бы не выронить лишнего слова.
Ванда внимательно осмотрела Гогу с ног до головы и спросила:
– Какого цвета у вас носки?
– Зелёные.
– Не врите, они у вас белые.