Марк Циммерман
Шрифт:
В 1999 году было доказано следующее: явление Многоликой девы, Многоликого мужа вызывает сильное излучение, попадающее на планету из космоса. Аррата называет это явление потоком омикрон-фактора, что представляет собой физическое доказательство первозданности.
На основе вышеизложенных данных я смею предположить, что люди, встретившие Многоликую деву, Многоликого мужа, приобретают особую метку – радиоактивный след, который невозможно обнаружить с помощью обычных приборов. Для нахождения метки необходимо воспользоваться аппаратом с линзами Салли. Их эффективность была доказана еще в начале 2000-х Викторианом II Корлеоне.
Можно сделать следующие выводы:
1. Первозданность через Многоликую деву, Многоликого мужа содействовала созданию разного рода религий и духовных учений, а также оказало особое влияние на историю людей.
2. Люди, что встретили Многоликое божество, определяют с помощью комплекса МРТ со встроенными линзами Салли. Полученные данные следует анализировать с помощью методик, разработанных учеными Арраты в 2001 году.
Глава 5. Первое разочарование
«Первое разочарование больнее, чем первое падение: после падения ты встаешь и идешь дальше; после разочарования ты навсегда меняешься, ведь эта рана остается в твоем сердце!»
Дж.Э.У. Персиваль
– Ты идешь? – спросил Артур у Марка, изнывающего от недосыпа. Друг ничего не отвечал, а просто громко сопел из-под одеяла, – Марки, Марки, Марки! – кривлялся Хова, стараясь ущипнуть спящего Циммермана под одеялом. – Вставай скорее, иначе снова опоздаешь на лекцию к профессору Дарреллу.
Марк что-то бухтел под одеялом, высунул руку и оттолкнул Артура.
– Я сделал, что мог, – оправдывал себя Артур, – до скорого!
Циммерман услышал щелчок входной двери и громко, протяжно закричал, изображая зевание или недовольство. Выбравшись из-под одеяла он тут же заклацал зубами от холода. «Что сегодня с отоплением?» – подумал мальчик.
Натянув длинные носки на ноги и накинув махровый халат, он побежал умываться. Холод бодрил как никогда. В зеркале Марк увидел посиневший нос и поспешил с чисткой зубов.
В голове он проклинал техников, отвечающих за обогрев помещений. За окном стоял март, а в здании было около пятнадцати градусов.
По возвращению в комнату, Марк достал свитер, купленный на Аляске, и пару шерстяных носков, присланных еще в том году тетушкой из Германии. В академии часто ругали, если видели студента не в форме, но Циммерман пользовался некоторыми привилегиями, чем досаждал преподавателям и советникам Аррата.
– Снова опаздываете! – возмутился профессор Даррелл. – В последнее время вы крайне безответственны!
Студенты в аудитории смеялись над Марком, но парню было все равно на них, пока среди присутствующих он не заметил девушку. Это была она: та в кого он влюбился без памяти, та о ком он думал засыпая и просыпаясь, та, что могла без труда затмить солнце. Раньше у них редко проходили совместные лекции, но сейчас она смотрела на Марка. Циммерман заметил это и рухнул на ровном месте. «Оу!» – пронеслось по аудитории. Даррелл неодобрительно глядел на упавшего Марка, а тот робко собирал вещи по полу и старался как можно быстрее добраться до своего места.
– Не так быстро, Маркус! – строго произнес Даррелл. – Мое терпение закончилось. Отправляйтесь сейчас же к директору.
Марк растерянно окинул взглядом аудиторию. Увидев Артура, парень присмотрелся, замечая как его друг вытянулся и шептал:
– Я тебе сколько уже говорил?! Вот и доигрался…
Циммерман неодобрительно посмотрел в сторону Даррелла и уверенно сказал:
– Хотя бы сегодня мое утро начинается приятно! От ваших лекций меня тошнит! – Марк хлопнул дверью и поспешил выйти на улицу, чтобы профессор его не догнал.
Тропинки были покрыты застывшими лужами, хрустящими под ногами мальчика. Все дальше Марк удалялся от учебного корпуса и приближался к дороге из гравия. Подлесок был выстлан снегом, что обычно лежал до середины апреля. Морозное весеннее солнце бодрило Марка, подпитывая его гнев на Даррелла.
Оказавшись на дороге, ведущей к коттеджу директора, Циммермана встретил молодой человек, когда-то тащивший его за шиворот. Сейчас он мало что мог, былое ехидство и злобная улыбка исчезли с лица; в глазах читалось уважение и трепет.
– Доброе утро! – обратился молодой человек к Циммерману. – Прошу за мной.
Прихвостень Эммануэля был в курсе инцидента в лекционной аудитории. Марк даже не удивился этому. В академии слухи разносились так быстро, что секреты хранить здесь было практически невозможно.
– Где ваша была надменность и злобность? – задал вопрос Марк своему сопроводителю. Но тот ничего не ответил, сделав вид, что не услышал вопроса. Хотя он ненавидел Марка, но молодой человек вел будущего главу Арраты, а значит, должен был сохранять самообладание и проявлять почтение.
Молодой человек покинул Марка у самого входа в коттедж. Циммерман лениво повернул ручку двери и оказался внутри. Тот же приторный запах, тусклый оранжевый свет, треск доносился из гостиной, где горел камин. Послышался легкий скрип, и на балкончике второго этажа показался директор академии.
Унылое лицо, синяки под глазами и болезненный вид превратили Эммануэля в слабого мужчину за сорок, восстанавливающего свое здоровье куриным бульоном.
– Марк.
– Директор.
Их взгляды встретились. Будь они телепатами, за это мгновение могла разбушеваться ожесточенная дискуссия; но нет, они могли лишь прожигать друг друга взглядом.