Марк Циммерман
Шрифт:
– Мне не страшно. Хотя я буду скучать по вам с мамой.
– Ну ты не на всю жизнь туда едешь. Мы будем тебя навещать.
– А если я ни с кем не подружусь? Папа, вдруг я не понравлюсь другим детям?
– Тогда это глупые дети! – отец еще сильнее обнял Марка, чтобы успокоить. – У тебя обязательно будут там друзья. Ведь ты замечательный мальчик, умный и смелый, а главное, ты – Циммерман. Это о чем-то да говорит!
Марк крепко обнимал Райнхольда. Ему не хотелось покидать родительский дом, но любопытство, новая школа, другие ребята – все это привлекало его. Мальчик даже понемногу свыкся с мыслью жить самостоятельно. Странно такое осознавать в семь лет…
– Ложись-ка ты спать, – Райнхольд уложил сына на кровать, – день был долгий.
– Папа, – Райнхольд обернулся, – мама сказала, что я вырасту и буду особенным.
– Раз это сказала мама, так и будет! – мужчина засмеялся. Перед уходом он погасил верхний свет. – Доброй ночи.
Статья «Академия имени Карла Арратанского»
Уникальная история, которой поделился ректор Академии имени Карла Арратанского, Эммануэль Кларк.
История академии
Академия имеет богатую историю. Она берет свое начало еще в средневековье, если не раньше, и просуществовала до сегодняшнего дня, пережив две мировых войны. До меня академию возглавляли талантливейшие умы человечества, поэтому я горд занимать эту должность. За всю историю нашего учебного заведения нет ни одного выпускника, который не достиг бы почетного поста или должности. Все политики, что вам известны, – наши выходцы. И не только… (гордо улыбается).
Назначение в ректоры
Я тогда завтракал в Париже. Сидел, попивал кофе и уплетал круассаны со сливочным маслом (вкуснее лакомства в жизни не ел). Ко мне подошел мужчина, видимо, он работал в курьерской службе, или его специально наняли для этой работы, – и передал письмо. На нем я нашел печать академии. Конечно же, это меня заставило поволноваться, ведь я преподавал в то время в корпусе, что располагался в Лондоне. Очень часто я ощущал себя неуверенно в должности профессора, мне казалось, что однажды я всего лишусь.
Но в письме я нашел приказ о назначении в ректоры академии. Это огромная честь. Ее удостаиваются избранные, те, кто внушает доверие попечительскому совету. Мне пришлось в тот же день покинуть Францию и вернуться на остров Мэн. Так, в сорок девять лет мне посчастливилось стать одним из самых молодых ректоров академии. Конечно, передача полномочий проходила довольно долго, почти полгода, но это стоило того.
Я боялся, что не справлюсь, не оправдаю надежд, но сейчас, через пятнадцать лет с момента назначения, я понял, что зря боялся.
Работа со студентами
Когда я работал в должности профессора, мне приходилось обучать студентов в возрасте от семнадцати до двадцати лет. Это тот возраст, когда работать комфортно; ребята знают, зачем идут; и осознанность плодотворно влияет на учебный процесс.
Но, став ректором, я больше стал уделять внимания главному корпусу, где обучались дети с семи лет. Тяжелый возраст; сложности в воспитании; адаптация проходила не всегда гладко; да и чего греха таить, система обучения у нас жесткая, выдержать ее – целое испытание. Хотя именно поэтому к нам и посылают своих детей.
В стенах академии, где живут дети семи лет, а рядом с ними – подростки шестнадцати-семнадцати лет, учишься преподавать заново. Не то, чтобы я плохо преподаю, просто в этом возрасте дети не понимают, зачем им все это. Они упорно препятствуют обучению, пытаются бодаться. Однако мы справляемся!
Об особенностях образования
Академия отличается от всех прочих учебных заведений. Тут ученик с первого года обучения становится студентом. В семнадцать лет все, кто успешно сдают экзамены, получают сразу два диплома: один о среднем полном образовании, а другой – о среднем специальном образовании. Дальше любой выпускник может поступить в один из корпусов нашей академии и проучиться до двадцати лет, получив сразу два диплома: диплом бакалавра и диплом магистра.
Это дает огромные перспективы нашим выпускникам, не говоря уже о том, что любой работодатель без всяческих сомнений сразу зачисляет наших студентов в штат своей фирмы без испытательного срока. Академия пользуется доверием, а наши студенты – действительно ценные кадры. Академия имени Карла Арратанского держит планку на протяжении многих веков.
Автор Лайза Элеонора Вебер
Глава 3. Дети, взрослые и прочие радости
«Кто-то убеждается в существовании Бога; кто-то – в реальности призраков и духов; другим хочется верить в параллельные миры; моя жизнь научила меня верить, что рассвет близко!»
Кирилл Теодор Броун-Персиваль
29 августа 2001 год. Марк не спеша катил свой чемоданчик по гостиной. На улице уже ждала машина. Все работники, что трудились в доме Циммерманов, прощались с мальчиком. Кто-то просто махал рукой; кто-то касался плеча ребенка и провожал улыбкой; кто-то даже обнимал Марка.
– Ну, – спросил отец, встречая сына у главного входа, – ты готов?
– Да, – неуверенно ответил ребенок, но старался держаться как папа: уверенно, твердо и непоколебимо.
Около машины Марка ждала мать. Время от времени ее руки оказывались у глаз, и она незаметно смахивала слезы. Равенна держалась, она не могла позволить себе дать слабину. Это могло расстроить сына, заставить усомниться в отъезде. Не часто Райнхольд видел свою жену такой: одновременно слабой и вжатой в саму себя. Только так она контролировала свое тело и не позволяла ему проявлять излишнюю сентиментальность.
– Ты уже совсем большой, – Равенна опустилась на колени и крепко обняла сына. – Мой рыцарь, – она начала шмыгать носом. – Мы с папой тебя любим и будем с нетерпением ждать твоего возвращения!
– Я тоже вас люблю, – обнимая мать, ответил Марк. Он поглядел на своего отца. – Вы будете меня навещать?
– Конечно, Марк, – отец потрепал сына за волосы. – Ну, нам пора, – мужчина указал на машину. Равенна с трудом отпустила сына.
– Ты со мной не поедешь? – спросил Марк у матери.
– Нет, мой дорогой, по правилам так нельзя. Но я обязательно приеду к тебе с папой.
Марк бросился на мать и крепко ее обнял. Его маленькие ручки сильно ухватились за Равенну, он и не думал отпускать ее.