Марк Циммерман
Шрифт:
На первый взгляд здание показалось Марку старым и ветхим. Оказавшись внутри, мальчик не мог усомниться в величии этой архитектурной постройки; она могла бы спокойно пережить не одну войну, и из всего пострадали бы только стекла. Высокие потолки, мраморный белый пол, лепнина на стенах и потолках, портреты людей, фарфоровые вазы и гранитные и бронзовые статуи – все напоминало Марку один из музеев, который он посещал в Лондоне с родителями. Только сейчас мальчик стоял в своей будущей школе.
Наконец Циммерман обратил внимание на давящую тишину, стоящую в этом огромном здании. Он решил не терять времени зря и охотно стал изучать комнату за комнатой, зал за залом, коридор за коридором.
Первые комнаты очень напоминали ему бальные залы: они были просторнее прочих, со множеством хрустальных люстр, минимумом мебели и небольшой сценой для оркестра. Марк захотел поиграть на черном лакированном рояле, стоявшем в углу зала. Кроме как «бам-бам, дзын-дзын» у него ничего не вышло.
Из белого зала он попал в зал, почти равный по величине первому, но разница между ними была налицо. Тут стояло очень много мраморных серых лавок, обращенных к алтарю. Этот зал напоминал Марку храм, где люди вместе молились Богу. У алтаря стояла трибуна, много свеч и больше ничего: ни крестов, ни икон – видимо, тут проповедовали религию, о которой Марк еще не знал.
Недалеко от трибуны мальчик разглядел дверцу, ведущую в длинный коридор. Из него можно было попасть во все комнаты этого огромного здания. Видимо, им пользовалась прислуга, поддерживающая порядок и чистоту в академии. Коридорчик был узким и пустым: ни картин, ни ваз с цветами, ни ковра на полу.
Увидев золотые ручки у одной из дверей, Марк решил наведаться туда. Любопытство все больше брало верх над мальчиком, заглушая страх и волнение. Войдя в комнату, он оказался в кабинете. Темные лакированные шкафы и книжные полки, камин, кожаные кресла, большой стол и множество шкур: лисья, волчья, медвежья; а на стенах оленьи рога, голова тигра, льва, бивень, и несколько чучел птиц, незнакомых Марку.
В полумраке сложно было все разглядеть; многого мальчик не заметил, в том числе и взрослого мужчину, медленно потягивающего трубку. Дым струился вверх, извиваясь, будто змей, пойманный в силки. Мужчина давно приметил мальчика и внимательно за ним наблюдал. Его забавляло удивление и восторженное выражение лица Марка, рассматривающего кабинет.
– Нравится моя коллекция? – Циммерман застыл, подобно статуе, что встретил в зале. Лицо тут же побелело, а глаза сделались огромными. – Большую часть трофеев я раздобыл лично.
– Извините, – Марку оказалось сложно побороть свой страх, – я не хотел вас потревожить.
– Сядь-ка, – мужчина указал мальчику на большое кожаное кресло напротив, – давай, не робей.
Марк послушно разместился в кресле, настолько большом, что его ноги висели в воздухе. Он не решался посмотреть в глаза мужчине, продолжающего медленно потягивать трубку и выдыхать тяжелый густой дым.
– Так как тебя зовут? Невежливо вламываться в чужой кабинет и оставаться анонимным, – в глазах мужчины поблескивал огонек торшера, стоящего между креслами.
– Марк, – невинно произнес мальчик, потирая руки от волнения.
– Очень приятно, Марк, – мужчина выпустил кольцо дыма и заулыбался. – Меня зовут Викториан Корлеоне. – В этот момент Марк вспомнил, как слышал это имя от своего отца еще весной. Но мальчик решил не раскрывать всех карт. – Как тебе академия? Нравится тут?
– У меня дом больше, – гордо заявил ребенок. Собрав всю свою смелость в кулак, Марк посмотрел на Викториана. Это был мужчина лет сорока, с угольно-черной лоснящейся бородой, смуглой кожей и большими карими глазами, поблескивающими в полумраке; на носу сидели позолоченные пенсне; одет в бархатный фрак вишневого цвета, идеально сидящем на фигуре; на правой руке поблескивал большой золотой перстень, расписанный рунами и инкрустированный гранатом; поверх всей одежды на шее висел символ, привлекший внимание Марка.
– Тебе разве не рассказывали, что хвастаться некультурно?
– Вы тут поклоняетесь Аррате? – вопрос выбил из колеи Викториана, услышавшего слово "Аррата". Его глаза прищурились настолько, насколько это вообще возможно. Он стал внимательно разглядывать ребенка, только без былой надменности и горделивости.
– Ты Циммерман! – Пазл сложился. – Где Райнхольд Циммерман?
– Мой папа стоит в холле, ожидая, когда нас примут…
– Пойдем же скорее к нему, – Корлеоне бросил трубку на столик и грациозно зашагал в сторону двери, ведущей в парадный коридор.
Марк слез с кресла и побежал за мужчиной. Солнечный свет позволил мальчику лучше разглядеть Викториана. Борода скрывала острые скулы и ямочки на щеках; сердоликовый цвет глаз, которым восхищался Марк, горел при дневном свете; старомодные лакированные туфли наполняли цоканьем пустой коридор.
– Викториан? – услышав шаги, Райнхольд стал наблюдать за парадным коридором, где увидел своего сына с Корлеоне. – Черт возьми…
– Райнхольд, – мужчины обнялись как старые друзья, но Марк заметил в лице Викториана негодование и неприязнь.
– Где сегодня все? Почему тут так пусто?
– В академии проходят соревнования, сейчас все там.
– Ты, как всегда, убежал и заперся в кабинете. Как от тебя разит табачным дымом. Сколько уже можно курить этот ужасный дешевый табак? – Райнхольд сморщился так, будто ему предложили грецкий орех, который он терпеть не мог.
– О вкусах не спорят…
– Побудь с Марком, я дойду до других корпусов.
– Но… – Райнхольд успел выскочить из здания раньше, чем Викториан начала оправдываться. – Что за человек? – вопрос повис в воздухе.
– Вы не любите моего отца, – прямолинейность Марка заставляла волноваться Корлеоне, хотя проницательность восхищала.
– У нас с твоим папой тяжелые отношения. Однако положение вещей заставляет меня проявлять уважение и учтивость.
– Прям как в армии: солдат проявляет уважение перед генералом! – восторженно подметил Марк, гордившийся важностью своего отца.
– Почти… только вот я не солдат.
– Вы – верховный советник Аррата.
– Верно! – теперь Викториан говорил с Марком как с равным себе. – Откуда тебе известно так много про Аррату? Ты еще мал для всего этого…